Десять ночёвок - [29]

Аликс какое-то время смотрела на меня.

— Ах, верно. В тот вечер, когда ты спала в соседней комнате.

— Да.

Она мрачно улыбнулась.

— Так-то оно так, но я тогда просто чепуху всякую порола, лишь бы его заткнуть. Думала, он настолько пьян, что не и вспомнит. — Женщина откинула голову назад и горько рассмеялась. — Вероятно, и не помнит. Я имею в виду, не запомнил, откуда взялась эта идея. — Она вздохнула. — Надеюсь, что нет. Господи! А может, это действительно необходимо. Сюрприз, сюрприз. — И она пожала плечами.

Примерно в это время дверь открылась, и внутрь забрался Эд Мейер. Аликс наблюдала за ним со спокойной отрешенностью. Я непроизвольно вздрогнула.

Он перенес вес с ноги на ногу и глубоко затянулся сигаретой.

— Я тут подумал, что стоит сообщить. Мы только что утяжелили раствор для Сандэнса. Просто подумал, ты захочешь сделать заметочку в своей книжечке, — сказал он, стряхнув пепел на пол, и прошелся взад-вперед по трейлеру ленивым шагом, не сводя с нее глаз, не моргая, раздув ноздри.

— Спасибо, что сообщил, Эд, — ответила Аликс голосом, в котором не прозвучало ни капли удивления или раздражения, какие секунду назад слышала я. Тон геологички выражал непринужденность и вежливость профессионального общения.

Воистину арктическое хладнокровие, которое изумляло меня.

Эд сделал еще круг по крошечному трейлеру и снова стряхнул пепел. Мужчина наблюдал за Аликс. Она улыбалась блаженной улыбкой Моны Лизы, приятно отстраненной, с такой самооценкой, что хватило бы на двоих.

Эд сделал еще один круг в тесноте. Несмотря на спокойствие Аликс, во мне росло напряжение, пока я не раскусила игру: он принес на подошвах изрядное количество грязи и теперь намеренно следил по всему полу. Интересно, заметила ли Аликс? Наверняка это ее заденет.

— Так когда же, по-твоему, мы войдем в Сандэнс, камнегрыз? — спросил он ее, слегка улыбаясь, и взглянул на ее журнал.

Полагаю, он ожидал, что ей придется нырнуть в свои заметки. Предугадывать, когда вы начнешь бурить следующий слой горной породы, — жутко трудное искусство. Мощность одного и того же пласта от скважины к скважине может настолько сильно различаться, что большинство геологов, особенно молодых и неопытных, вкалывают до седьмого пота над такими вычислениями и по нескольку раз пересчитывают полученный результат.

— Девять футов, — ответила она, подавляя зевок, и торопливо, но негромко добавила из вежливости: — Прошу прощения.

Эд колебался долю секунды, не находя, что бы еще сказать.

— Спокойной ночи, девочки, — сказал он, впервые взглянув на меня с тех пор, как вошел в комнату. Надеюсь, что я смотрела на него непроницаемым взглядом. Затем он развернулся и вышел из трейлера.

Аликс расхохоталась.

— Ты была права. Он не помнит, — сказала она. — Какой осел! Он же раздует смету.

Какое-то время я в неподвижности таращилась на женщину, которая столь легкомысленно относилась к экономическому будущему целого города. Не знаю, то ли меня отталкивало ее безразличие, то ли впечатляло ее поведение с Эдом.

— Как у тебя это получилось? — наконец спросила я.

— Что именно?

— С ходу назвать расстояние до кровли Сандэнс.

— О, я проверила цифры всего-то полчаса назад. Это моя работа.

— Ладно, но… слушай, а ты уверена в замерах глубины?

— Не особо. В конце концов, это моя первая скважина здесь. А ближайшая — в четверти мили отсюда. — Женщина пожала плечами. — Мы пытаемся разведать новый участок месторождения.

— Но что, если ты ошибаешься?

— Значит, ошибаюсь. Пара-тройка футов тут или там не возымеют большого значения в грандиозной картине вселенной. Я сделала наилучшее предположение из имеющихся данных. Беспокойство не поможет мне считать точнее.

Она вопросительно посмотрела на меня, словно спрашивая: «Так в чем проблема-то?».

— Но если ты ошибешься, Эд тебе разнос устроит.

— И что? Не вижу причин для волнений. Это не имеет никакого отношения к выполнению мною своих обязанностей.

— Как тебе вообще удается переваривать его намеки? — сказала я и тут же пожалела о своей несдержанности. В конце концов, нельзя сказать, будто Аликс терпела его поведение, поэтому я была уверена, что пересекла ту невидимую границу, которую она установила между нами.

Голубые глаза Аликс похолодели на пять градусов.

— Как я могу… что?

— Прости, — пролепетала я сквозь зубы с молитвой, чтобы она хоть чуточку обучила меня умению хранить невозмутимость, и одновременно ненавидя Аликс за то, что она знает женские уловки, а я нет.

Прошло, наверное, полминуты и я собралась сдаться и уйти, когда она догадалась:

— Ах, так он уже и к тебе подкатывает?

Я стиснула зубы сильнее.

— Да.

— Добро пожаловать в клуб. Даю полное разрешение игнорировать его.

— Как? — воскликнула я. — Черт, да он возомнил себя даром божьим!

Аликс отмахнулась в знак несогласия.

— На небе луна, у мужика фантазии. Просто игнорируй.

Игнорировать его лапу на моей ляжке?

— Да, но…

В голосе Аликс зазвучало нетерпение.

— Слушай, он предсказуем, у него есть пара-тройка любимых игр. Не дай поймать тебя врасплох. Игра первая: «Рука на твоем колене». Не позволяй ему сидеть рядом с тобой. Игра вторая: «Приходи ко мне на ужин». Говори, что занята. Третья игра: «Дай-ка я тебя подвезу». Эта — худшая из всех, потому что придется выслушать историю его жизни, так что езжай только на собственной машине. — Она улыбнулась. — И убеди себя, что в этом нет ничего личного. В компании нет ни одной женщины моложе его матери, которая бы не столкнулась с его подкатами.