Дерзкое предложение - [20]

Шона нахмурилась.

– Но ведь цель запасного всегда в том, чтобы вмешаться в любой момент.

– В теории – да. Но никто не мог предвидеть, что брат отречется от престола.

– Почему он так поступил?

– Похоже, любовь – погибель для мужчин в моей семье. Рано или поздно она всех их губит.

Шона внимательно посмотрела на Малака.

– Всех?

Она не сказала «но только не тебя».

– Я верю в секс, Шона. Возможно, он ничего не изменит, как ты сказала, но таких эмоций я еще никогда не испытывал. Я верю в страстные ночи, когда от удовольствия болит все тело, а душа разрывается на куски. На этом моя вера заканчивается. Тебе не нужно беспокоиться, что я когда-нибудь притворюсь, что секс – это нечто большее, чем оно есть на самом деле.

– Безусловно, ты веришь в секс, но никогда – в любовь. – Шона покачала головой, словно он был глупым маленьким ребенком. Малаку пришлось стиснуть зубы, чтобы не отреагировать на оскорбление. – Разве это не отличительная черта таких мужчин, как ты?

– Прошу прощения. А разве есть такие, как я? Где? Сомневаюсь.

– Я вообще никогда не слышала, чтобы мужчина – будь он даже королем в собственной спальне – говорил, что он способен любить.

Малак рассмеялся.

– Я отличаюсь от тех мужчин, которых ты так хорошо знаешь, тем, что я правитель целой страны, а не предмет мебели, и тем, что я себя знаю.

Малак не стал рассказывать о том, как любовь погубила его отца. Как все были невольными участниками гибели брака родителей. О том, что он давно уяснил, что такие бурные всплески эмоций – не для него. Что он никогда не влюбится так, как отец. И до конца жизни не позволит любви женщины ослепить его.

И ведь до недавнего времени он именно так и жил.

Нет, он не считал, что у него иммунитет на любовь. Он любил свою семью. Любил свою страну. И то, что он почувствовал, когда впервые увидел Майлза, тоже было любовью, которая росла с каждым днем.

Но у него не было ни малейшего желания губить себя из-за женщины, как это сделал отец. И более того, продолжал губить себя после ее смерти.

Малак никогда не думал, что займет место отца или брата. Но теперь он не собирался идти по их стопам и совершать те же ошибки. Что бы ни случилось, поклялся он себе.

– Как скажешь, – сказала Шона, и в ее голосе даже не было намека на пренебрежение. Зато оно было написано у нее на лице.

– Только я знаю не только себя, но и тебя, – произнес Малак, потому что внезапно почувствовал себя безоружным, а такого он допустить не мог.

Шона не засмеялась, однако ее глаза наполнились весельем.

– Слава богу, ты ничего не знаешь обо мне.

– Но я знаю, Шона, – качая головой, заметил Малак. – Неужели ты думаешь, что я позволю какой-то женщине прийти с улицы и занять место рядом со мной, не выяснив всех подробностей?

– Если ей не повезло и она от тебя забеременела, то да. Я думаю, любой бы позволил.

Малаку не понравилось то, как она это сказала. И почему-то вдруг он почувствовал необходимость что-то доказать.

– Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Я знаю, что детство ты провела в приемных семьях. Кажется, это так называется в Америке, когда ребенка передают под опеку государства.

– Я не скрывала того, что жила в приемной семье. Это совсем не секрет.

– Думаю, по количеству приемных семей можно проследить твое безрассудное упрямство и ненужное стремление к независимости.

– Или то, как быстро я взрослела. И мне, как и любому взрослому, не нравится, чтобы надо мной издевались незнакомые мужчины.

– Да, ты мне говорила, что много знаешь о мужчинах. Однако мои следователи не смогли найти ни малейшего доказательства того, что ты когда-либо к ним прикасалась. – Он улыбнулся. – Ну, кроме меня, конечно.

Шона некоторое время изучала Малака.

– Эта мысль заставляет тебя чувствовать себя особенным?

Но прежде, чем он успел ответить, Шона рассмеялась. Такой смех Малаку совершенно не понравился. А Шона продолжала смеяться, как будто он рассказал смешную шутку. Ей даже пришлось вытирать глаза от смеха.

– Малак, у меня родился ребенок. И не в таком дворце, как этот. И по улицам Нового Орлеана не бродили стаи нянь, отчаянно ищущих возможности мне помочь. Даже если я и хотела с кем-то встречаться, то у меня не было времени и уж тем более сил. – Шона покачала головой. – А уж оказаться беременной после одной ночи и в одиночестве преодолевать последствия – этот опыт, уверяю тебя, был не настолько приятным, как ты, кажется, себе представляешь. С какой стати мне было повторять такой опыт?

– Это подтверждает то, что я думал, – мгновение спустя сказал Малак. – В частности, прошлой ночью. Ты не знаешь.

Малак почувствовал, как воздух между ними наэлектризовался. Но теперь он понимал, что дело вовсе не в том, как она смотрит на него. Дело в том, что она просто не знает.

– Что я не знаю? – спросила Шона, не желая слышать ответ.

– Ты не знаешь, что это не обычное явление, то, что есть между нами. Ты думаешь, все это происходит постоянно.

Она снова рассмеялась.

– У меня сложилось впечатление, что у тебя да.

– Секс, Шона. С ним все достаточно просто. А вот это?

Малак наклонился вперед и протянул руку. Шона вздрогнула, но потом приказала себе оставаться на месте и бороться. Дотянувшись до нее, он взял ее руку в свою. Этого было достаточно.