Дерзкая красота - [65]

Наконец все коронки были поставлены, Сильви могла широко улыбаться. Она долго изучала новую улыбку, стоя часами перед зеркалом, чтобы удесятерить силу своих чар. Исчезли последние следы рубцов под грудью; она могла теперь во всей своей неотразимой наготе предстать перед любовником. Девять месяцев, отведенных магом красоты на ее преображение, истекли. И чудо свершилось! Фантастическое «свадебное путешествие» в одиночестве завершилось. Сильви чувствовала себя сильной и готовой к встрече.

Однако силы оставили ее, когда после долгих колебаний дрожащей рукой Сильви набрала номер телефона, который знала наизусть, и еле слышным голосом произнесла:

— Алло? Патрис? Это я, Сильви… Я не решалась тебя беспокоить. Очень мило то, что ты говоришь… Ты меня не совсем забыл?.. Ты не женился по крайней мере?.. Нет, я тоже не замужем… Что со мной произошло? Я сильно изменилась… Я бы хотела тебя увидеть… Может, выпьем вместе?.. Сегодня вечером? Где? У тебя? На террасе по-прежнему цветы?.. Во сколько?.. Я приду.

Ошибка

Стоял теплый весенний вечер, один из тех, что бывают только в Париже; именно в такие вечера любовники вновь находят друг друга. Для встречи с Патрисом Сильви надела новый костюм: длинный жакет и брюки из тонкой желтой шерсти, — это был самый дорогой наряд, когда-либо купленный ею. Сильви заказала костюм две недели назад у Кристиана Диора специально на этот случай: великий день в ее жизни, когда она вновь увидит единственного дорогого для нее мужчину. Если бы сегодня ей не повезло, костюм висел бы в шкафу, выходя из моды.

Чувство утонченной элегантности, каким обладают только женщины, подсказало Сильви повязать на шею лиловый шарфик от Гермеса, чтобы одновременно смягчить и подчеркнуть яркий цвет костюма. Выбор красок был не случаен, они хорошо оттеняли ее каштановые волосы. Сумочка и туфли были тоже лиловые. Костюм от Диора, шарфик от Гермеса, сумочка и туфли съели ее последние деньги. Все ее достояние составляла теперь ее красота — но какой капитал!

С бьющимся сердцем Сильви поднялась на площадку седьмого этажа и позвонила в квартиру Патриса.

Патрис открыл дверь и растерянно смотрел на стоявшую в дверях женщину.

— Что вам угодно, мадам?

— Мне угодно тебя, Патрис!

Единственное, что в Сильви не изменилось, — ее голос, теплый, волнующий, который часто заставлял клиенток «Мари-Каролин» забывать о ее безобразной внешности.

Патрис стоял, словно окаменев, и оторопело смотрел на Сильви. Нет, он не верил своим глазам. Невероятно, перед ним стояла утонченная молодая женщина с ослепительной улыбкой. Она смотрела на него одновременно с вызовом и торжеством. Не может быть, что это та же дурнушка, которую однажды ночью на дискотеке он вырвал из объятий негра. Но никакого сомнения: это ее голос, который он не мог забыть, несмотря на множество других, которые слышал с тех пор, как они расстались, потому что она была единственная, кто осмелился сказать ему: «Я думаю, мой уход многое упростит, — ты сможешь после меня найти девушку, которая будет по-настоящему красива!»

— Ты! — Патрис наконец пришел в себя.

— Да, я, — негромко произнесла Сильви.

— Невероятно! Что произошло? — спросил он.

— Тебе никто не говорил, что любовь делает людей красивыми? Я никогда не переставала любить тебя, и вот результат, — улыбнулась она.

— Входи, прошу, — смущенно пробормотал он.

— А я уже засомневалась, предложишь ли ты мне войти. — Сильви казалось, что победа уже почти одержана.

В квартире ничего не изменилось. Сильви прошла через гостиную, вышла на террасу и с наслаждением вдохнула свежий воздух.

— Эти изумительные запахи Булонского леса! Знаешь, прошло столько времени, а я их постоянно ощущала.

Патрис не сводил глаз с Сильви, не решаясь подойти к ней.

— В тебе все изменилось, Сильви, — сказал он.

— Все! Даже грудь, которую ты не любил. — Девушка не могла скрыть гордости, ее переполнявшей.

— Где это все тебе сделали, в Штатах? — поинтересовался Патрис.

— На каждой остановке долгого путешествия… А ты, наоборот, нисколько не изменился… Ты стал, мне кажется, еще прекраснее!

Они вернулись в гостиную, Сильви села на диван.

— Видишь, я села на свое прежнее место.

— Что тебе предложить? Виски? — вежливо спросил он.

— Ты прекрасно знаешь, что здесь мы с тобой пили только шампанское, — улыбнулась Сильви.

— Правда! Не беспокойся, шампанское есть всегда…

Патрис поспешил за шампанским. Когда он вернулся с бутылкой, Сильви курила сигарету, может быть, чтобы успокоиться и придать себе уверенности, точь-в-точь как тогда, в первую ночь, когда оказалась в этой комнате. Сегодня вечером Сильви испытывала какое-то неприятное чувство беспокойства, неловкости… Уже в тот момент, когда она оказалась лицом к лицу с Патрисом на пороге его квартиры, Сильви вдруг потеряла уверенность, а ей казалось, что ее накопилось достаточно за долгие месяцы размышлений в полном одиночестве.

Они молча выпили шампанское, продолжая рассматривать друг друга, словно виделись впервые. Патрис первый нарушил молчание:

— У тебя забавный нос.

— Он тебе нравится? — спросила Сильви.

— Смешной, — сказал он.

Жестом, который мог показаться непреднамеренным, но который она тщательно отрабатывала в течение месяцев перед зеркалом, Сильви откинула назад волосы, открыв уши.