Дерзкая - [59]

– А ты не объясняешь.

– Джейми, – беспомощно усмехнулась Ева, – чего ты от меня хочешь? Каких «объяснений» ждешь? Мы словно в разных мирах, нас разделяют горы и моря. Каким образом я могу объяснить тебе свое поведение? И в конечном счете, это не имеет никакого значения.

При этих словах он взглянул на нее.

– Имеет.

Его глаза потемнели до густой синевы. Теперь она знала, что так случалось всегда, когда день переходил в ночь, и в этом знании было что-то интимное.

– О, Джейми, – как безрассудно было связываться с королем Иоанном!

– А ты и вовсе не связала себя ни с кем.

Вздохнув, Ева печально улыбнулась.

– Значит, мы с тобой никуда не годимся: темнота и пустота, ничто и дьявол.

– Я такой, какой есть, – произнес Джейми, глядя в огонь. – Если даже ты не понимаешь, что это означает.

И когда он взглянул на нее: мрачно, пристально, сурово, – перед Евой развернулась, как дорога, вся правда о том, что у них будет… Не будет, есть: ее сердце поворачивалось к нему, как цветок к солнцу.

К ее ужасу, от слез бессильной ярости защипало глаза. С самого начала она опасалась этого их сходства, но все оказалось ложью, грязной ложью. Никогда прежде она не обманывалась, так что же заставило ее поверить теперь? Это правда? Ее жизненное кредо состояло в том, что все именно то, чем кажется. События повторялись, и люди были именно такими, какими казались.

Джейми никак не назовешь порядочным, как бы ей ни хотелось обратного, но определенные обстоятельства могут сломить любого – даже ее.

И этого, разумеется, Ева боялась больше всего.

Наконец огонь разгорелся в полную силу, костер затрещал и вспыхнул ярким пламенем, превратив Джейми в темный силуэт.

– Расскажи, что произошло.

– Мы спрятались, а потом убежали. – Она отвернулась.

– Говорят, в ту ночь в Эверуте была резня, – сказал он тихо, поворошив палкой костер.

Ева кивнула. К ней больше не возвращались те картины, и она считала это небольшим подарком Господа. О произошедшем у нее остались лишь смутные обрывочные воспоминания.

– Я прожила в Эверуте несколько лет. Меня отправили туда, когда моя мать впала в немилость к королю.

– Когда это было?

– Как только он взошел на трон.

– Значит, – быстро подсчитал Джейми, – шесть лет?

– Примерно. – Ева подняла веточку и бросила в огонь. – Ты думаешь, что я наследница Эверута?

– Нет, – покачал он головой, не сводя с нее глаз. – Отчасти потому, что уверен: ты никогда не смогла бы убежать и оставить мать.

Будь проклят этот Джейми! В носу защипало, к горлу подступил комок. Как ему это удается: попасть, как лучник, в самое сердце, когда у него самого его, несомненно, нет?

– Графиня Эверут была добрейшей женщиной, и я никогда не бросила бы ее, ты должен это знать. Кто-то должен… – Это вылетело неожиданно, и на мгновение ей показалось, что мир вздрогнул. Но кто именно этот «кто-то», не имело значения. Роджер знал, и знал отец Питер, и все же страшная вина оставалась, и никто не мог отпустить ей грех. – Но графиня Эверут заставила меня поклясться… и там был Роджер… – У нее сорвался голос, и она молчала до тех пор, пока силуэт Джейми не стал виден отчетливо, а не сквозь пелену слез. Обещания нужно выполнять. – Да, Джейми, «резня» правильное определение. В ту ночь король убил бы нас, если бы мог.

Ева глубоко вздохнула. Это было странно и необъяснимо, но она поняла, что, начав рассказывать, теперь не может остановиться. Казалось, слова теснятся у нее в горле, а когда она открывает рот, вырываются наружу.

– Спрятавшись в защитной стене замка, мы наблюдали за происходящим и видели, как был убит отец Роджера, лорд Эндшир. Король узнал об этом и был страшно недоволен. Пришлось спрятать Роджера в тайнике. – Она помолчала, справляясь с волнением. – А потом явился Малден, и я была вынуждена бежать.

– С маленьким ребенком, – глухо заключил Джейми.

– Ему было пять лет.

– Это маленький ребенок. И никто никогда больше вас не видел?

Носком ботинка она прокопала в земле небольшую канавку.

– Отец Питер пришел к нам в лес, но это было много позже. Я думаю, он догадался, что с нами что-то случилось, потому что, когда бывал в Эверуте на выездных заседаниях королевского суда в качестве одного из судей или просто со свитой, мы подолгу вместе рисовали. У нас были родственные души.

– А кто стоит за недавним нападением?

Ева перестала ковырять землю и, обратив взгляд вверх, на покачивающиеся ветви деревьев, призналась:

– Это были люди Малдена. Гог их увидел, но, к несчастью, и они увидели его. И знаешь, что он тогда сделал? Бросился на них и попытался помешать схватить отца Питера.

– Но их же было шестеро…

Ева угрюмо кивнула.

– Это его безрассудство осталось безнаказанным: для них мы ведь просто отбросы, не так ли? Они отшвырнули его как комара, но не забыли доложить обо всем Малдену, и он послал их обратно.

– Но как пятнадцатилетний подросток мог напомнить ему о пятилетнем мальчике?

– Ты не знаешь Малдена. – Ева не отрываясь смотрела в огонь. – Он похож на капкан для хищника – сплошь шипы и железо. Он будто чувствует, где можно поживиться.

Сквозь молодую листву пролетел ночной ветерок, словно погладив их нежной рукой, и они умиротворяюще зашелестели; костер затрещал, и ярко вспыхнувшее пламя осветило большую темную фигуру Джейми.