Дерево уккал - [37]

Она провела ладонью по воздуху, и Григорий уснул.

Глава 4. Метаморфозы

Вдоль реки идти было невозможно – стена деревьев подходила почти к самой воде, а перепутанные и причудливо переплетенные ветки порой касались речной глади, выступая вперед на метр, а то и больше. Лодка или, на худой конец, плот были бы идеальным средством передвижения в такой местности, но, увы, у путешественников, чудом избежавших гибели в таинственных подземельях, не было при себе никаких инструментов, позволивших бы им соорудить хоть какое-то самое примитивное плавсредство. Идти же прямиком через лес было самоубийством, что пан Адам Каминский полдня пытался доказать бестолковой, по его ясновельможному мнению, татарской княжне. Впрочем, Сайхан, для которой таежные буреломы были вовсе не в новинку, и сама понимала, что, потеряв из вида реку, заблудиться можно было в два счета. И все-таки, несмотря на протесты поляка, который все равно не мог предложить ничего иного, девушка решила рискнуть и отправиться в дорогу сквозь лесной массив. И оказалась права. Похоже, забавный меховой шарик по прозвищу Игнат чувствовал себя в лесной чаще как пескарь в пруду. Он с легкостью находил звериные тропки и, несмотря на то, что они постоянно петляли и пересекались, по всей видимости, ничуть не думал терять направление. Зверек шел домой.

На четвертые сутки они опять спустились к реке и устроили привал. Пока на костре поджаривалась тушка зайца, пойманного ловкой татаркой, пан Адам решил завести разговор, который назревал у него уже пару дней.

– Послушай, княжна, ты ничего странного последнее время не замечала?

– О чем ты? Здесь все странное, а чем дальше, так еще удивительнее будет. Сам ведь знаешь, куда идем.

– Ну, не то, чтобы прям знаю, но догадываюсь. Я не о тех странностях, которые, начиная с Каменного пояса вокруг творятся. Ты помнишь огромных мерзких тварей, которые нас в пещеру затащили и сожрать собирались? Как их там ты назвала? Ме…

– Тише, дурья твоя башка! – Сайхан закрыла ему рот ладонью. – Не надо вслух произносить то, что ты хотел. Знаешь, мы тут одни на много-много дней пути. На помощь как в прошлый раз уже никто не придет.

– И все же, – поляк отодвинул ее руку, почему-то совсем не обидевшись на «дурью башку», – мне кажется, что я пару раз видел что-то в чаще. Да и Игнат ведет себя как-то нервно. Спешит все время, отдохнуть на привале как следует не дает. Не к добру это все.

Татарка достала кинжал и ткнула зайца, проверяя на степень готовности. Уккала расположился возле нее, но порции зайчатины отнюдь не ждал. Он был исключительно травоядным.

– Ладно, не хотела я сейчас об этом говорить, но раз уж ты начал…

Поляк был весь внимание.

– Уже два дня, как за нами следят, – произнесла Сайхан. – Кто, не знаю. Но, возможно, ты и прав, говоря об этих…тварях.

– Почему ты молчала?

– А смысл? Убегать тут от них все равно некуда, а одолеть силенок никак не хватит.

Пан Адам нервно сглотнул.

– Два дня. И почему же они до сих пор не напали? Следят, говоришь? Зачем голодным хищным монстрам следить, когда добыча рядом и практически беззащитна?

– Вот и я думаю, зачем? А все ж не нападают. Мне кажется, они повинуются чьему-то приказу.

– Приказу? Ха! И чьему же? Хозяина тайги?

– Хозяйки, а не хозяина, – поправила татарка так, как будто точно знала, о чем говорит. – Но нет, ее вот этот заяц, которого мы скоро съедим, слушать может, но никак не монстры. Они не отсюда, не здешние, природе не принадлежат, а потому Хозяйке неподвластны.

– М-да, – пан Адам предосудительно покачал головой, – про духов всяких даже разговаривать не хочу. Суеверный бред. Я вот мыслю, что ежели кто и приказал зверюгам вести слежку, то не ради нас. Ежу ведь понятно, куда мы путь держим. Толку от этой слежки кот наплакал.

– И что тогда происходит? Просвети, коль такой умный.

– Да уж поумнее, чем баба буду. Григорий им нужен, а где он, они не знают. Не знают даже жив он или мертв, наверняка ли пойдет в деревню или куда в другое место, может, двинется. Ясно одно, прежде всего Григорий, коли он жив, Игната искать станет. Без него он и в деревню-то путь вряд ли найти сможет.

– Ты хочешь сказать, что мы для кого-то выступаем в качестве приманки на Григория? Но мы не знаем где он. Разве что… разве что этот кто-то сильно уверен, что Григорий разыщет нас самостоятельно.

– Как мне знать? – поляк пожал плечами и почесал репу. – С такими делами нас слопают при любом раскладе. А я еще ко двору Батория вернуться хочу.

Сайхан было глубоко плевать и на Батория, и на его двор, и на все королевство Польское вкупе с княжеством Литовским, но окончить свои дни в желудке у людоеда ей тоже совсем не хотелось. Пару минут она молчала, а затем произнесла:

– Надо изготовить приманку.

* * *

Раны Григория затянулись неестественно быстро. Чуть ли не раздробленная волчьими когтями нога практически не болела и лишь слегка ныла при ходьбе. А ведь прошло-то всего два дня. Однако ничто не проходит совсем бесследно. Легкая хромота – не такая уж и высокая цена за жизнь. Грек разминался, упражнялся с оружием, делал разные мелочи по быту и старался не удивляться странной и пугающей, но одновременно сказочно прекрасной избавительнице, а также ее постоянным гостям. На поляну перед хижиной целыми днями напролет приходила вся, какая только есть в тайге, живность. Приходили, в основном, раненные или покалеченные и все, начиная от пугливого бурундука и заканчивая могучим медведем, кротко склонялись у ног Хозяйки, которая тихо и нежно говорила с ними, а затем поила отварами и растирала мазями, приготовляемыми ею из трав и кореньев, растущих повсюду. Казалось, что звериный закон конкуренции – съешь ты или съедят тебя – не работал на волшебной поляне. И это было хорошо.