Дерево ангелов - [40]

Она вспомнила, как сияло его лицо, когда он рассказывал о сиднейской гавани — как заявил он, самой красивой во всем мире.

— Когда мы на транспортном судне покидали Сидней, — рассказал он, — для Красного Креста давали карнавальное представление, и через гавань на барже проплыла королева Елизавета со своим двором. Несколько десятков девушек были наряжены русалками. Глупость, конечно — королева Елизавета в сиднейской гавани! И все-таки это было волнующее зрелище.

На следующий день Нина нашла в библиотеке книгу о странах Британского Содружества и стала искать иллюстрации с Сиднеем, но там были только фотографии кенгуру.

Во второй раз во время ужина они сидели за столом рядом, и Нина спросила Гарри о его учебе в университете.

— Я изучаю европейскую историю и немецкий, — сказал он, сделав ударение на последнем слове, и Нина заметила, как тотчас соседи повернули к ним головы.

Голубые глаза Гарри пожирали ее, и она почувствовала, что он устроил ей какую-то проверку.

— Так вы хорошо говорите по-немецки? — поинтересовалась она нарочито ровным тоном.

— Да, можно сказать. Немецкий язык во многих отношениях так похож на английский.

Сидящая напротив матрона укоризненно прищелкнула языком, но ее сосед — австралийский офицер рассмеялся:

— И слава богу, что наш Гарри такой спец в немецком, ведь ему столько приходится переводить…

После ужина Нина продолжила разговор с лейтенантом О’Коннором.

— А что вы переводите? — спросила она. — Какие-нибудь документы?

— Ничего я не перевожу — я допрашиваю немецких военнопленных. — Он пожал плечами, и слабая улыбка тронула его губы. — Все они до войны были официантами и рассказывают мне, как им понравилось работать в Лондоне, какие хорошие у них были клиенты. Мы моментально находим общий язык. — Он курил сигарету, и Нина заметила, как она дрожит в его пальцах. Потом он сказал очень спокойно и быстро: — Мой дед по матери был немцем.

В его голосе было столько грусти, что Нину так и подмывало потянуться к нему и коснуться его руки.

Сейчас она закрыла глаза и снова представила эту сцену: она протягивает руку, ее пальцы, едва касаясь, проводят по его щеке, его губам…

Громкий стук заставил ее подскочить. Она поспешила в холл — стук слышался не сверху, а от входной двери.

Нина повернула замок и, приоткрыв дверь на длину цепочки, выглянула наружу. В темноте на крыльце маячили три силуэта.

— Слава богу! — желчно проговорил женский голос. — Мы уж думали, что вы спите и придется будить Алису звонком.

Нина сняла дверную цепочку, и недовольная дама прошествовала в дом. Следом за ней вошли женщина помоложе и пожилой носильщик с чемоданом.

— Оставьте багаж в холле, — спокойно сказала вторая женщина и, сняв перчатки, выдала носильщику монету из кошелька. Ее худое лицо было бледным и усталым.

Щеки пожилой женщины, наоборот, горели, кончик носа покраснел.

— Как Алиса? — бросила она через плечо.

— Она проспала все время, пока я была здесь.

— Вы не англичанка, — заявила она и повернулась к лестнице. — Ты куда, Нелл? Ты что, не собираешься распаковать вещи?

Нелл, видимо, уже привыкла к подобным окрикам.

— Да, мама, — отозвалась она тихим голосом. — Но сначала я хочу посмотреть на Алису.

Нина выдвинулась вперед:

— Я — миссис Трулав. А вы?..

— Я? Миссис Эванс, свекровь Алисы.

Нина торопливо шагала домой по почти безлюдным улицам. Миссис Эванс не пригласила ее остаться, да она бы и сама не захотела. Ричард придет в ярость оттого, что ей пришлось идти обратно пешком. Она подумала, как рассмешит его, изобразив, какое лицо было у миссис Эванс, когда она сунулась в кладовую и обнаружила, что на ужин нет ничего, кроме хлеба и кусочка сыра. Наверняка она вообразила, будто Нина слопала все продукты!

В вышине сияли звезды, а холод напомнил ей то утро, когда она покидала родной дом, когда они с Дарьей, держась за руки, брели по дороге. Вдруг одна звезда покатилась по небу, за ней другая… третья. Это не звезды, а лучи прожекторов — видно, где-то недалеко на побережье воздушный налет. Нина остановилась, глядя в небо. Может быть, и Ричард в эту минуту тоже наблюдает за вспышками из окна. А может, то же самое делает и Гарри в доме, где он расквартирован вместе с другими австралийскими офицерами.

— Настоящий фейерверк, а? — Из темноты выступил констебль-дружинник. — Правда, когда они прямо у тебя над головой и сбрасывают свои гостинцы, то приятного мало, смею вас заверить. Далеко ли путь держите, мисс? — Но прежде чем она успела ответить, он вдруг закричал: — Второй этаж, свет! — и с пыхтеньем побежал на противоположную сторону улицы.

Придя домой, Нина вздохнула с облегчением, когда увидела на вешалке пальто Ричарда. Она повесила свое и легко взбежала по лестнице. Из-под двери спальни пробивался свет. Как он удивится, когда увидит ее! Но когда она отворила дверь спальни, то застыла на месте. В зеркале платяного шкафа отражалась включенная лампа у изголовья кровати, и то, что предстало в ее свете глазам Нины, было выше всякого разумения. На своей кровати Нина увидела голого мужчину — нет, двух мужчин!

В первое мгновение перед ошеломленной Ниной мелькнул какой-то хаос рук и ног, но потом, присмотревшись, она поняла, что один из мужчин — Ричард. Второй, с копной взлохмаченных светлых волос, стоял на четвереньках; Ричард стоял на коленях, пристроившись к нему сзади. Глаза его были закрыты, на багровое, искаженное лицо было страшно смотреть, его бедра ходили туда-сюда ритмичными толчками, и он дышал с громким кряхтеньем. Второй мужчина, с немыслимо большим и красным членом, тоже ловил ртом воздух, а потом он вдруг открыл глаза, и они с Ниной встретились взглядами в зеркале.