Дерево ангелов - [38]

— Я хотел взять каких-нибудь книжек для ребят в Павильоне. Надеялся, что вы поможете мне выбрать…

Эх, пришел бы он на пять минут пораньше…

— Боюсь, мне нужно идти за покупками, но вам обязательно поможет кто-нибудь. — Она не удержалась и прибавила: — Мы еще увидимся у миссис Лэнг?

— Разумеется.

Нина почувствовала, как к щекам приливает кровь, а на губах расцветает улыбка. Потом она заметила Лидию Барнс, которая, спускаясь по ступенькам, с любопытством наблюдала за ними. Лейтенант О’Коннор проследил за Нининым взглядом.

— Что ж, не стану вас задерживать, миссис Трулав. И буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи.

Он протянул руку, Нина взяла ее.

— До свиданья, лейтенант.

Уходя, Нина еще какое-то время ощущала горячее прикосновение его пальцев и внезапно пожалела, что в эту минуту читателей обслуживает Ванесса Такер.

На следующее утро Нина, сидя у окна спальни, прихлебывала чай и кляла себя за то, что не придержала язык вчера вечером. Куда делся ее такт! Где был ее дипломатичный подход! Не прошло и нескольких часов после приезда Ричарда, как они разругались в пух и прах. Ссора началась сразу после ужина, и Нина никогда еще не видела, чтобы Ричард так рассвирепел. «Я не собираюсь больше обсуждать это с тобой, — процедил он, побагровев. — Ведь ты упорно не желаешь понять, что я должен по крайней мере попытаться исполнить свой долг!»

Когда Нина вспомнила об этой сцене, у нее защипало глаза, и она приказала себе:

— Довольно! Все равно у него ничего не выйдет.

Мэгги Чаплин убеждала ее в этом, когда они в последний раз разговаривали по телефону.

— Постарайся не слишком волноваться об этом, — сказала Мэгги. — Мы с Фрэнком считаем, что Ричарда не отпустят на фронт. С его-то опытом… Он слишком полезен на своем теперешнем месте, и его там ценят.

Как бы Нина хотела, чтобы подруга была сейчас рядом, чтобы они могли поговорить! Обычно ей удавалось повидаться с Мэгги раз в три-четыре месяца, а порой и еще реже: Мэгги колесила по всей Англии, читая женщинам, работающим на заводах и фабриках, лекции по технике безопасности, о мерах предосторожности против несчастных случаев.

Нина взглянула на садик старика-соседа; она все еще считала его собственностью старика, хотя тот уже не жил там. Как-то раз днем, сразу после того как Ричард уехал в учебный лагерь, Нина мельком выглянула из окна и разинула рот от удивления — старик поманил ее рукой. Когда она вышла, он тихо заговорил поверх ограды:

— Говорят, что вы немка и что скоро к вам явятся из полиции.

Он говорил с акцентом, который Нина не могла определить.

— Я из России, — ответила она, — и могу доказать это документами.

— Вот и хорошо. Я рад за вас.

Полисмен постучал в дверь на следующий же день, вечером.

— Городским властям сообщили, что в этом доме проживает германская подданная.

Он смущенно покраснел, и Нина почувствовала, что его вогнала в краску вовсе не та роль, которую ему приходится играть, а то, что добропорядочная с виду женщина может быть повинной в таком преступлении — родиться немкой.

— Я русская, — спокойно ответила Нина и пригласила его в дом, чтобы показать документы, приготовленные для нее Ричардом. — Вот письмо поверенного, удостоверяющее действительность моего свидетельства о браке, а вот мой русский паспорт. — Тетя Лена купила его для Нины накануне бракосочетания с Ричардом за один золотой рубль. — А это письма от моего мужа и хозяина фирмы, где он работает.

На следующее утро полисмен вернулся и выдал ей удостоверение, именующее ее «резидентом», которое она обязана была всюду носить с собой. Разумеется, Нина понимала, что в Англии найдется немало людей, для которых русская — не многим лучше, чем немка. Более того, пока не стало известно о зверствах немцев в Бельгии, во многих письмах, публиковавшихся в газетах, проскальзывала мысль о том, что Германия — естественный союзник Англии, настоящим же ее врагом является Россия. Вскоре в некоторых газетах появились сообщения, что по ночам в поездах через Англию перевозят русские войска, и в редакции хлынул поток возмущенных писем от людей, напуганных рассказами о кровожадности казаков. Ричард лишь заметил, что авторы подобных писем — просто невежды, но когда Нина послала вырезки во Францию Кате, та ответила, что нисколько не удивлена: в Ницце все говорят, что англичане смотрят на Россию с глубоким недоверием и охотнее воевали бы с царем, чем с кайзером.

Пока Нина смотрела в окно, в соседском саду появился мальчонка с мячом. Она так больше и не видела старика после их единственного разговора. Через несколько дней в дом въехали две женщины, и над ветвями грушевого дерева зазвенели детские голоса.

— Доброе утро. — Из гардеробной вышел Ричард. Помявшись, он подошел к Нине и поцеловал ее в щеку. — Прости за вчерашнее.

— Тебе не за что просить прощения. — Она поставила чашку на блюдце и заговорщически понизила голос: — Маргарет объявила об уходе.

— О боже. Пожар в дымоходе?

— Последняя капля.

— Будем снова давать объявление?

— Я сама могу ходить за покупками и вести хозяйство.

— Ты уверена?

— Да. И начну прямо сегодня — с того, что схожу купить тебе что-нибудь на обед.