Деревня Пушканы - [45]

— Слыхала, господин директор. Мы, кажется, будем ставить спектакль «Даугаву» Райниса.

— Мы так хотели, — Приеде поморщился. — Реверанс перед социал-демократами и другими радикальными умами. Райнис — великий поэт, известный и за пределами Латвии… Но в большой политике надо исходить из обоюдных интересов. Если мы сказали «а», то должны произнести также «б» и «в». Вас, молодую девушку, это, конечно, может и не интересовать, но знать это вы должны. В национальном государстве с социалистами считаются лишь постольку, поскольку они служат национальным целям. Видите ли, Райнис теперь заговорил о своем разочаровании в свободе независимой Латвии. Писатель, произведения которого в двадцатом году печатались в изданиях всех партий, даже в газете латгальских христианских отцов, стихи которого скандировали в национальных организациях, упрямо держится классовой политики и теперь пишет: «Тот же враг, лишь в другом обличий перед тобой, Лачплесис!» Можете такое представить себе? Но это факт! В политике нашего государства надо исходить из идеалов буржуазной стабилизации, оправдавших себя на протяжении столетий. Эти идеалы уходят корнями в старый мир классической религиозной философии, в то, что создавалось тысячелетиями, они испытаны и признаны. Руководители нашего государства сознают это, отсюда и поворот к этико-религиозному воспитанию, только в религии претворяется в жизнь высшая идея человечества. Я как либерал и политик-реалист полностью понимаю это, а как директор школы — поддерживаю. Стало быть, раз мы сказали «а», то скажем и «б». Раз мы решили играть Райниса, то поставим также произведение, целиком отвечающее государственной идеологии: один из древних, тысячелетней давности мифов. Углубившись в анналы истории человеческой цивилизации, я пришел к выводу, что следует остановиться на истинно классическом. Из античных глубин. На древнегреческой мистерии. Скажем, на «Похищении Персефоны» или… Вижу, вы удивлены. Не понимаете, как ботаник додумался до Древней Греции. Считаете, что у ботаника с Периклом и Фемистоклом не может быть ничего общего. А я скажу — может! В главном — в величии государственной идеи, в современности подхода. Поэтому я задумал пантомиму по мотивам древнегреческих преданий о грехопадении и возрождении человека. Получится нечто экстраоригинальное. Очень интересный, современный спектакль. Последнее слово модернизма, если вам угодно. Обновлением древних религий египтян, персов и греков уже увлекаются в Америке, Франции, Скандинавии. Это увлечение стучится и в ворота нашей белой Латвии. И их откроем мы, форпост латышской культуры в далекой Латгале. Не забывайте, барышня, что творится сегодня в Риге! Аспазия пишет трагедию из древнегреческой жизни, Аугуст Саулиетис уже давно работает над «Саулом», драмой по библейским мотивам. Национальный театр ставит «Антигону» Софокла. В кинотеатрах показывают «Житие Христа» в пяти сериях, с эпилогом. Мы должны идти в ногу со временем! Ну, что вы скажете? Ах, вам опять нечего сказать? Ладно. Тогда скажу я: господа художники, принимайтесь немедленно за дело!

— Я? — слова директора Айну более чем удивили. — В каком смысле? Я — художница, временно преподаю немецкий язык. Живопись мое увлечение…

— Барышня, хоть раз оставьте в покое свои увлечения! — кисло поморщился господин Приеде. — Действуйте как реальный политик! Школа не может допустить, чтобы в пору национального пробуждения кто-нибудь решил, что мы живем не в духе времени. Именно теперь, после подписания конкордата! Поэтому вы должны подготовить тексты для персонажей мистерии. Если я, ботаник, могу найти идею, так почему бы вам не написать по солидным книгам текст. Кому нужно искусство, не откликающееся на требования большой политики?

— Я не смогу написать текст. Господин директор, поймите, пожалуйста, я этого не умею! Живопись и литература вещи совершенно разные. Тут совсем разные принципы. Может быть, госпожа Лиепиня или госпожа Тилтиня возьмутся за это?

— Это плохая примета, если человек слишком рано начинает придерживаться определенной программы, ограничивать свои возможности. — Приеде встал, — Это примета не молодости, а старости. Человек должен полностью пройти все этапы развития. Принципы не вечны, они диктуются необходимостью. Вам уже пора бы знать это. Вы не принцесса долларов, и чем-либо еще вы похвастать тоже не можете. Протекция начальника гимназии могла бы вас уберечь от той или иной неприятности.

— Господин директор, а если я, неумеха в литературе, ваш замысел испорчу? Если то, что я напишу, не будет отвечать высоким требованиям?

Лоб господина Приеде сморщился, как намокший пергамент. Он забарабанил пальцами по столешнице, затем смерил холодным взглядом девичью фигуру учительницы.

— Да-а. Известная логика в ваших словах все же есть. Быть может, Лиепиня с Тилтиней… Подумаю. До заседания родительского совета…

4

Родительский совет собрался в школьном зале. В бывшей графской домашней церкви. В полукруглом помещении с узкими, как амбразуры, окнами и алтарным возвышением в восточной части. В зале стоят ряды длинных некрашеных скамеек, из алтарной части убрали изображения святых, к стене прибили большой темно-красный картонный щит со стилизованным солнцем и тремя звездочками посреди, поставили массивный дубовый стол и стулья. Четверка светло-коричневых гнутых венских стульев, два обновленных кожаных кресла, полдюжины дубовых, непонятного цвета или некрашеных кресел, сколоченных сельскими ремесленниками, и одно с резными ножками коричневого дерева, с высокой спинкой, обитой гобеленом, и белый стул, весь в золоченых завитушках работы австрийского или французского мастера. Да еще шесть дешевых табуреток, поглубже задвинутых под стол.