Деревия. Одиссея историка Улетова - [2]

И вдруг голоса людей! И не просто голоса. Да это же песня! Редкая удача!

Ой, ты гой еси красно солнышко светло-пресветлое Ясно-преясное Мы, Даждь-божьи внуки, тебе кланяемся Кланяемся, просим Народи ты жито … Роду жрим могучему…

Взявшись за руки, молодые парни и девушки пели и водили хоровод вокруг живительного родника, что пульсирующими потоками бил из-под могучего, поросшего мхом, камня.

«Добры молодцы» подпоясаны широкими кожаными поясами, украшенными металлическими бляшками, на красных девицах поблескивали серебряные шейные гривны и стеклянные разноцветные бусы.

Чуть поодаль от веселящейся молодежи разворачивалось действо несколько иного рода. За уставленным яствами и питием столом чинно восседали убеленные благородными сединами старцы.

За соседним столом расположились молодые мужчины. Их суровые обветренные лица исполнены отвагой и решимостью; у многих виднелись за поясом короткие мечи и боевые топоры.

И «старейшины», и «воины» (как прозвал их про себя Улетов) степенно беседовали, но к горшкам с едой и корчагам с напитками не притрагивались, чего-то выжидая.

И вот из-за стола поднялся старик. Властное лицо, длинная борода и волосы, заплетенные в косички, красное одеяние с вышитыми белыми узорами и звенящими подвесками — все это резко выделяло его из общей массы.

«Наверное, служитель языческого культа», — подумал Улетов, сфокусировав наблюдение на этом персонаже.

«Жрец» вознес к небу деревянную резную чашу, подняв ее над головой, и что-то произнес (что именно Улетов, к великому сожалению, не расслышал — внезапный порыв ветра «похитил» словеса), затем отпил из нее и пустил по кругу.

«Хвала богам!» — донеслось отовсюду…

«Вот повезло, так повезло!» Водоворот чувств просился наружу — хотелось воскликнуть: «Эврика!». Выскочить в просторный коридор пройтись по кабинетам, обнимая и расцеловывая коллег.

Но взяв себя в руки, Улетов сосредоточился и…

Переливалось говорливыми ручейками веселье, cмягчились, сбросили маску суровости лица «воинов», шутили и усмехались в бороды «старейшины».

Ковши то и дело наполнялись хмельным напитком и осушались благословляемые тамадой-волхвом.

«Пированьеце-почестный пир», — вспомнились строки не то летописи, не то былины.

И словно в подтверждение, раздался неторопливый мелодичный перезвон. Откуда-то возник седой как лунь старик-слепец, одетый в длинную белоснежную рубаху. Резвый отрок помог присесть ему на деревянную лавку, и «Баян», как вмиг прозвал его про себя Улетов, вновь тронул струны:

— Ой, ты гой еси Дунай-река словутая

— А от той да от реки да растекалися

— По земле роды словенские

— Долго шли и сели мы

— Во лесах во дремучих

— И засим прозвалися древлянами

— Так велели боги нам…

«И вновь несказанное везение. Похоже, госпожа удача поцеловала меня в макушку».

Что ж, сделаем привязку и проследим, куда затем проследуют представители славного древлянского племени по завершении праздничных мероприятий. Наверняка, окажемся в населенном пункте.

Ну, а уж там откроется широкое благодатное поприще — «знай, работай да не трусь». Сейчас же следует установить дату отправной точки «экспедиции». Беспристрастный прибор указал на июль 942 года.

Итак, древляне… Деревская земля…

Время, безусловно, жутко интересное!

Русь изначальная — молодое государство с центром в Киеве, а вокруг племенные княжения со своими князьями — строптивые поданные свежеиспеченной державы так и норовят уйти из-под властной руки — обрести прежнюю волю. Деревская земля была одной из самых непокорных и своенравных.

*****

А поляна тем временем расплескивала безудержное веселье; малые ручейки слились в единый бурлящий поток. Озорные скоморохи потешали народ, выделывая замысловатые коленца под переливы рожка, неуловимо напоминающие звучание шотландской волынки.

Удальцы «рубились» на деревянных мечах, боролись, бились на кулаках стенка на стенку.

Победители стяжали высокую честь — скромно потупив ясны очи, юные девы увенчивали буйны головы венками из полевых цветов, бывалые воины подносили героям хмельную чару…

Вечерело. Пурпурный закат окутал поляну розовой дымкой. По исхоженной тропинке неторопливой вереницей шли утомленные люди. И вот показались не то избы, не то полуземлянки, гнездившиеся на холме, подпоясанном хрустальной лентой речушки.

Глава 2. Сновидов жребий

Старый Сновид получил весть от княжьего гонца. Случилось то едва схлынула Велесова свадьба — на ней исстари гуляли широко и рьяно.

Хоть и нехотя, а засобирался он в стольный град. Взял двух сынов, с ними набралось еще с десяток юнаков. Каждый взял с собой нехитрые пожитки да щит и копье — почестье вольного смерда.

На рассвете двинулись в путь. Долго ли коротко шли, пока не оказались у стен Искоростеня.

Грозною тучей навис град над полноводной, стремительной рекой — окруженный рвами, ощетинившийся частоколами, неприветливый для ворогов, распахнул он гостеприимно врата, встречая посланцев со всех концов Деревской земли.

Шли огнищане — главы огнищ — больших семей и родов, шли старейшины градищ…

А на площади перед княжим теремом, беспрерывно сменяя друг друга, дудели в огромную дуду отроки-глашатаи, созывая люд деревский на