Денис Давыдов (Эскадрон гусар летучих) - [9]

— А потом?

— Как бог даст. После войны воля обещана.

— Это кто ж обещал? — спросил Денис.

— Кто да что! — сердито отозвалась она. — Я обещала! А что не по нам — в бега. К казакам дорога торная.

— О как! — сказал один из мужиков и сделал неуверенный шаг вперед.

— Да ты что, собачий сын? Нализался? — оборвала его Катерина.

— Я… по случаю замирения.

— Забыл, как я одному такому голову снесла? Ну, что уши развесили? Не при господах — баклуши бить! Неровен час, француз нагрянет!

Мужики подались назад и скрылись за дверью.

— Э, да ты атаманша, — сказал Денис.

— Раз поставили, так и атаманша, — поведя плечом, ответила она. Искоса посмотрела на него и по-бабьи засмущалась: перед ней сидел пышноусый гусар и насмешливо улыбался.

— А стрелять умеешь? — спросил он.

— Надо было — стре́лила. Дело нехитрое.

— Думаешь? — захохотал Денис. — Гвоздь видишь? — Вскинул пистолет, примерился и выстрелил, вогнав шляпку гвоздя в стену.

В дверях тотчас появился Яшка-цыган.

— Ну что тебе? — рассердился Денис. — Маневры у нас, понял?

— Иди, — усмехнулась Катерина, и Яшка вышел.

— Теперь давай ты, — оживился Денис. — Вон — рядом другой гвоздь. Не попадешь?

— Вы́думаете!

— Попадешь, попадешь! — Он подошел к ней, почти насильно сунул ей в руку пистолет и слегка приобнял ее.

— Да что вы, ваше благородие… — Она оттолкнула Дениса. — Я уж сама, как умею… — Испуганно посмотрела на него, но он улыбался такой широкой и простодушной улыбкой, что она послушно взяла пистолет.

— Заспорим? — сказал он, откровенно любуясь ею.

— Чего?

— Заспорим, говорю: попадешь — я тебя поцелую, не попадешь — ты меня. Согласна, а?

— Чего надумал! Враз кликну мужиков, они с тебя живо золото пообрывают!

— Ладно, ладно! — Он обхватил ее со спины, и сжав ее руку, стал медленно вести ее — вправо, влево, выше, ниже… Он делал это не спеша, лицо его касалось ее щеки, и он колдующим шепотом приговаривал: — В ямке прицела увидишь мушку… И как только увидишь… — И продолжал вести ее руку. — Ну, ну!.. Нажимай!

Выстрел.

И в ту же секунду опять вырос, как из-под земли, Яшка-цыган.

— Не попала! — ликующе вскричал Денис. — Плати, командирша!

— Ваше благородие… — растерянно говорила Катерина, вся раскрасневшись. И тут увидела Яшку. — Вот липучий, спасу нет, — обернулась она к нему, но в досадливо-сердитом ее голосе была и ласковость. — Ну, иду я, иду, чего там произошло?

Яшка исчез, а Денис остановил ее:

— Постой, о деле потолкуем. В мой отряд хочешь?

— Извиняй, ваше благородие, а только мужики мои нынче по своей воле… Да и не скопом тут воевать надобно, а малыми отрядами.

— Ишь ты! Прямо-таки генерал! Как зовут?

— Катерина, — тихо ответила она.

— Вон что… — проговорил он, взглянув на стоящий в углу портрет Катрин.

— Ну я пошла, — вдруг грубовато сказала Катерина и добавила озабоченно: — Про одежу не забудь, ваше благородие. Наших в лесу, думаешь, я одна? Не разберут — кинутся с топорьем… — И быстро вышла.

Лес осенний, притихший… Шагом плелся отряд Дениса. Сонно покачивались в седлах усталые люди, в них не сразу можно было признать прежних ахтырцев: они сняли гусарские доломаны, надели крестьянскую одежду, а за время своих лесных походов обросли бородами, немало было и раненых — у кого перевязана голова, у кого рука на перевязи… И дабы не поддаваться унынию и усталости, Бедряга напевал лихие денисовские куплетцы:

Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской!

Сабля, водка, конь гусарский,

С вами век мой золотой!.. Ха!

— Ха-ха! — негромким эхом поддержали его гусары.

Еще не пришла пора, когда представление о войне, как о веселых боевых схватках, смешалось с народной бедой и с личной болью, потерями, разочарованиями…

Денис был задумчив.

Поглядывая на своего командира, Митенька Бекетов сказал:

— Со смаком поют! У вас стишок легкий, Денис Васильевич.

— Легкий? Всегда ли это хорошо, Митюша?

Козлетончик Бедряги браво повизгивал:

За тебя на черта рад,

Наша матушка Россия!

Пусть к нам сунутся любые,

Мы покажем им… Ха-ха!

— Ха-ха! — поддержали его гусары.

Отряд въезжал на окраину Юхнова.

— Бодрее, братцы мои, — сказал Денис, посматривая на свой эскадрон. — Два дня отдыха в цивилизованном обществе!..

Но не успел договорить, как перед ними взорвалось ядро.

— Охренел предводитель! Белый флаг есть?

— Не держим! — сердито отозвался Бедряга.

Васька Буделек мигом сорвал с забора белые подштанники, болтавшиеся на веревке, и, поддев их пикой, поднял вверх.

На площади, куда выходила улица, по которой продвигался отряд Дениса, их поджидала вооружённая группа гарнизонных инвалидов во главе с предводителем дворянства майором Храповицким.

— Сдаются! Мародеры! — сказал он, глядя в медную трубу. — Быть наготове!

Инвалиды взяли ружья на изготовку. Храповицкий поскакал к противнику.

— Кто такие? — победоносно окликнул он. — Сдавай оружие! Знамена!

Денис с улыбкой смотрел на Храповицкого.

— Слышали, что было сказано? Размолочу! — повысил голос Храповицкий. Но по мере того, как он вглядывался в неведомого противника, лицо его меняло выражение, а затем он в изумлении воскликнул: — Денис Васильевич!.. Что за машкерад?..

Он не без труда слез с коня и засеменил к Денису, а тот, тоже спешившись, хохотал, обнимая старика.