Денис Давыдов (Эскадрон гусар летучих) - [3]

— Почему темно в такой день? — воскликнул Денис, и тотчас за его спиной засуетились люди. Там и здесь затрепетали веселые, восковые огоньки, а затем и на верхней люстре запылало множество спермацетовых (наиболее ярких по тем временам) свечей, и тут барон Эйхен с изумлением увидел Дениса, которого сам, по распоряжению Кутузова, только что отправил на гауптвахту. Но Денис, как ни в чем не бывало, подвел Катрин к дивану. Она, сделав смешливый книксен, уселась, продолжая смотреть на него, как на волшебника, и ожидая новых чудес. Митенька подал ему гитару, и Денис, тронув струны, негромко запел:

Я не ропщу. Я вознесен судьбою.

Превыше всех! — Я счастлив и любим!

Приветливость даруется тобою

Соперникам моим…

Сделал небольшую паузу и продолжал, перебирая струны:

Но теплота души, но все, что так люблю я

            С тобой наедине,

Но девственность живого поцелуя

            Не им, а мне!..

— А ведь нам пора в штаб, — обеспокоенно шепнул Болховскому ротмистр К.

— Черт с ним! — взорвался Болховской. — Не видите — бал!.. Танцы, танцы, хе-хе, а потом гусарское вранье до упаду! — намеренно громко воскликнул он.

— Вы не смеете так говорить о Давыдове! — возмутился Митенька Бекетов, в тот же миг очутившийся рядом с ним.

— Не имею чести вас знать, — холодно оборвал его Болховской. — Да и разговариваю я не с вами…

— В чем дело, господа? — раздался голос Дениса.

— Князь Болховской позволил себе… — начал Митенька, но Болховской не дал ему договорить:

— Я сказал, господин Давыдов, что вас давно пора проучить!

Он произнес это с наглой резкостью и глядя прямо в глаза Денису.

— Ах, вот как! Извольте. — Денис щелкнул шпорами и, улыбнувшись своей белозубой улыбкой, добавил: — Но на условиях самых жестких. — И направился к Катрин.

Музыканты заиграли вступление к танцу. Лавируя среди гостей, Денис столкнулся с Эйхеном.

— Кажется, у меня двоится в глазах, — проговорил Эйхен, придерживая Дениса за рукав.

— Не понял.

— Каким образом один и тот же человек может одновременно быть и там, и тут?

— А! Значит, может, — весело ответил Денис и выскользнул из-под руки барона.

— Ты понимаешь, с кем связываешься? — взволнованно говорил Болховскому ротмистр К. — Он бьет в туза.

— Сэ фэ, — коротко ответил Болховской и пожал плечом: — Видел я таких! — Но краем глаза смотрел на Катрин, которую, приобняв, кружил Денис.

— В восемьсот седьмом году в Германии, под Эйхлау… — нашептывал под вальс Денис. — О, мы были в ста шагах от Бонапарта! Гнали его буквально по пятам, через все кладбище! И ведь ускользнул, дьявол!..

Они проплыли мимо группы офицеров, и Денис на секунду встретился взглядом с Эйхеном и подмигнул ему, а Болховской демонстративно отвернулся от Катрин.

Денис танцевал лихо и, когда началась мазурка, все расступились перед ними, открывая простор, чтобы ему было где развернуться. И он кружил Катрин, то припадал на одно колено, то вихрем несся дальше, увлекая ее за собой.

Болховской стоял, кривя губы, пытаясь насмешливо улыбаться.

А она, скользнув близко от него, вызывающе закинула голову, а потом нарочно, нарочно с увлечением схватила Дениса за руку и приблизила к нему лицо.

Призрачен мир! Не могли не заворожить лучистые ее глаза, и казалось, они были устремлены только на него, на Дениса!

Болховской как бы ленивой походкой подошел к молодой даме и пригласил ее на танец. Катрин видела, как та расцвела, а он легко и изящно приобнял ее за талию и что-то зашептал в ее губы, а она фыркнула, засмеялась…

— Не могу, душно, — шепнула Катрин Денису, и они вышли из круга танцующих.

— Вы не находите, что кавалер у мадемуазель Катрин несколько коротковат? — спросил Болховской, усаживая свою красавицу в кресла.

— Не смешите меня, — обмахиваясь веером, ответила она. — Вы ужасный человек, Болховской.

Катрин и Денис сидели в соседней комнате, дверь в гостиную была отворена — там, в трепещущем свете люстр танцевали.

— Наполеона я видел в Тильзите, — продолжал рассказывать Денис, глядя на нее влюбленными глазами. — Это произошло во время встречи с ним нашего государя. Вам интересно?

— О, да, очень.

— Он вышел на крыльцо и от тесноты остановился так близко от меня, что я вынужден был попятиться, чтобы случайно не толкнуть его…

— Это ужасно, — прошептала она.

— Что вы, напротив!.. Он малого роста, двух с половиной аршин… — Денис показал, и получилось, что Наполеон ниже его.

— Не может быть… — рассеянно отозвалась она. — Одну минутку! — И вдруг подбежала к секретеру, что-то быстро написала и тотчас вернулась.

— А он похож на свои портреты? — спросила она, чуть задохнувшись.

— Похож и вместе с тем совсем не похож, — сказал Денис, не замечая ее состояния: — Он полноват, и это странно при его походной жизни… Я не мог отвести от него глаз! — И продолжал, горячась все более: — Этот страшный кумир века мучит, мучит меня! Ах, Катрин, я хотел бы так же, как он, повелевать людьми!

— И я хочу! — воскликнула она, схватив его за руку.

— Повелевайте. Вам дано.

— Мне?.. О, нет, нет! — Она крепко сжала его ладонь. — Денис Васильевич! Вы мне друг?

— Помилуйте, Катрин! Навеки!

— Да, да, друг… Господи, но я сгораю от стыда…

Денис не понимал, что именно она скажет сейчас, но заволновался до крайности. А она дрожащей рукой достала из-за корсажа только что написанную записку.