Деньги - не проблема - [9]

— Вместе учились в школе.

— Это они придумали?

— Они попросили Терри сесть за руль.

— А теперь хотят все свалить на него и выйти чистенькими?

— Считается, что государство теряет в год сто пятьдесят миллионов из-за неплательщиков пошлин, так что братьям Пиджонни решили вкатить по всей строгости, чтобы другим неповадно было. От пяти до десяти. Джонни уже вышел.

— Джонни Пиджонни, час от часу не легче! — фыркнула Дебби. — Он прежде судился?

— Была какая-то мелочь, но к ответственности не привлекался.

— А Терри?

— Никогда не делал ничего противозаконного, хотя и был крутым пацаном. Но это в детстве, я тогда был этаким толстым коротышкой.

— Хочешь сказать, сейчас ты высокий и стройный?

— Зачем же грубить!

— В школе тебя, должно быть, дразнили.

— Придурки, они называли меня Жирнюга Фрэнсис, считали, что у меня девчачье имя. «Ах, Фрэнсис, где твои куколки?» Или обращались ко мне: «Фрэнни», этого я и вовсе терпеть не мог. Но если рядом был Терри, они и пикнуть не смели.

— Хорошо иметь старшего брата.

— Вообще-то он на два года младше, но всегда был отчаянным. Три года играл в футбольной команде колледжа, увлекался боксом, был не прочь померяться силами с ребятами постарше. Даже если его били, он не сдавался. — Фрэн представил Терри в белой сутане, и его лицо смягчилось. — Думаю, после пяти лет в Африке он сильно изменился. Я могу его и не узнать.

— Возможно, он стал святым, — проговорила Дебби.

Эта идея заставила Фрэна улыбнуться.

— Вот это я бы не взялся утверждать. А в общем-то — кто знает?

Десять женщин, семь из которых были черными, заняли скамьи перед телевизором в спальне блока «С» в ожидании любимого комедийного сериала. Дебби слезла с верхней койки и встала, загородив им экран.

— Что ей надо?

— Приготовила свой номер и хочет нас посмешить.

— Я над ним еще работаю, — сказала Дебби. — Он будет о том, каким образом меня надули на пятьдесят тысяч и я попала сюда.

— Это что — смешно?

— Это вы мне скажите.

— Пятьдесят тысяч? А ты откуда эти денежки стянула?

— Я их заработала.

— Проституцией?

— Не позорься. Дебби — адвокат, трахает людишек не в постели, а в суде.

— Я не адвокат, я занималась досудебными разбирательствами.

— На фиг тогда ты училась?

— Думала, что захочу стать практикующим юристом. — Дебби помолчала и, решив зайти с другой стороны, сказала: — Хочу вас кое о чем спросить. Как лучше всего раздобыть много денег не работая?

— Выиграть в лотерею.

— Найти богатого мужика.

— Ага, а потом терпеть его задницу в постели.

— А как насчет вооруженного ограбления? — поинтересовалась Дебби.

— Давай, если хочешь получить кайф.

— А из вас никто не грабил банк?

Женщины переглянулись.

— От кого-то я что-то слышала. Говорят, Розелла, из спальни «В». Знаешь ее? Говорят, Розелла задолжала пятьсот баксов адвокату. Пришла в банк с пистолетом своего парня и говорит кассирше: «Давай мне пятьсот долларов». Взяла и расплатилась с адвокатом.

— А ты сама что об этом думаешь, как лучше заработать? — спросила Дебби другая женщина.

— Я хочу приготовить эстрадный номер. Но хочу и отплатить парню, который надул меня.

Старшая из женщин, «матушка», осужденная на двадцать четыре года за то, что убила мужа чугунной сковородой, посоветовала:

— Наплюй на номер, детка, займись-ка лучше своим парнем. Что-то ты не сказала ничего смешного, пока стоишь тут.

На обратном пути к Мэри Пэт и детям Фрэн предавался сладким мечтам.

Вот Дебби выйдет из тюрьмы, а в Сомерсете у него для нее готова меблированная квартирка. Она и прежде жила там, всего в четырех милях от его дома в Блумфилд-Хиллз. Он поможет ей устроиться, может быть, покрасит стены, передвинет мебель, купит продуктов, вина. Они посидят, выпьют. Дебби расслабится. Конечно, она не будет против, ведь три года у нее не было мужчины. Она взглянет на него… по-особенному. Фрэн все ждал, когда она посмотрит на него так, с тех самых пор, как они познакомились и она стала с ним работать. Этот взгляд скажет ему, что она не против лечь с ним в постель, не за чем-то серьезным, а просто для удовольствия. А когда все произойдет, скажет: «Вау, как же это случилось?»

Когда-то давно он сказал Терри, что ни разу не знакомился в баре с девчонками, даже до свадьбы. А Терри спросил: «Ты не пробовал или просто не получалось?» Фрэн ответил, что не пробовал. Почему-то в баре он утрачивал всю свою самоуверенность, которой обладал в избытке в зале суда. Терри сказал ему тогда: «Ты застегнут на все пуговицы. Попробуй похудеть и некоторое время не ходи в парикмахерскую».

Терри ко всем проблемам подходил одинаково: если можно справиться — справляйся, а нельзя — просто наплюй.

5

Ночью Шанталь не расставалась с пистолетом. Это был русский «Токарев», полуавтоматический, который она купила на рынке на деньги Терри. Там продавались также и ручные гранаты, но их она боялась.

Этим вечером она принесла пистолет с собой и положила его на стол, на котором он скручивал косячки юби.

Она сказала ему, что здесь марихуану называют «эмиюби бвени», то есть «травка, которая горячит голову». Из всего этого он запомнил только слово «юби». Перед ужином они выкурили косячок. На ужин со вчерашнего дня оставалось немного тушеной козлятины — Терри всегда жаловался, что в ней много костей, — а теперь они собирались выкурить еще по одному, с бренди и кофе. На столе стояли кружки, кофейник и цитрусовая свеча.