День славы к нам идет - [40]
— Говорят, его там уже нет…
— Где же он?
— В Собрании.
— Ох, не очень-то доверяю я этому Собранию…
— А я не успокоюсь до тех пор, пока Бурбон и Австриячка не окажутся в тюрьме…
— Эх, сир… Спета твоя песенка!
Жан заметил, что в окнах дворца появляются белые облачка. Точно распускаются белые бутоны. Это защитники Тюильри стреляли по площади, заполненной народом.
— Глядите! — закричал санкюлот, потрясая железной палкой. — Они и на крыше…
Пристально всмотревшись, Жан увидел там маленькие красные фигурки, прятавшиеся за каминными трубами и стрелявшие оттуда.
— Сейчас мы им покажем! — сказал солдат.
Он вынул из сумки патрон, разорвал его и стал заряжать ружье, насыпал пороху на полку, закрыл стальное огниво и затолкнул шомполом в ствол круглую свинцовую пулю… Опустившись на колено, он поднял ружье, прицелился и выстрелил. Другие солдаты последовали его примеру. Красные фигурки швейцарцев скрылись за высокими пирамидами кирпичных труб…
Все это было похоже на какую-то детскую забаву, игру. Не верилось, что ружья настоящие и пули тоже настоящие, с которыми шутки плохи…
На куртку Жана опустилась бабочка. Вот чудеса! Откуда она взялась? Залетела по ошибке из Тюильрийского сада? Небольшая, нарядная, она сидела с беспечной доверчивостью у него на груди, и светло-коричневые крылышки ее, с темными пятнами, тихонько вздрагивали. Жан пошевелился, и бабочка вспорхнула, полетела над шумной толпой и скоро исчезла, как бы растворилась в жарком уже, струящемся воздухе…
— Жан! Это ты, черт возьми!..
Левассер повернулся на крик и увидел Пьера. И показалось, что не на площади встретились они, среди выстрелов и гвалта вооруженных толп, а где-нибудь, в тихое мирное время, на берегу Сены, у дома лодочника, или на Сент-Антуанской улице… Хорошо, что друг рядом! В такие минуты быть вдвоем в тысячу раз лучше, чем одному.
— Когда мы шли сюда, — сказал Пьер, — я успел поговорить с Домиником. Знаешь, что он подарил мне, вернее, одолжил на время? Вот!
И Пьер вытащил из-за пояса под курткой пистолет, которым негр напугал до смерти пожилую даму в чепчике из фландрских кружев, когда они возвращались из деревни в дилижансе.
— Дай посмотреть.
— Осторожно, он заряжен… Жалко, что у меня нет к нему патронов. Я могу сделать лишь один выстрел…
Жан подержал в руке пистолет, заглянул в темный смертоносный зрачок дула и с сожалением вернул приятелю.
Пьер взял оружие и небрежно засунул за пояс.
Только тут Жан заметил, что у Танкрэ нет барабана. Он забыл, что тот — барабанщик.
— Где барабан?
— Надоел он мне. Надоело таскать. Я вернул его этому Жаку…
— Но ведь Сантер назначил тебя барабанщиком. А ты бросил инструмент.
— Не бросил, а передал…
— Барабан — твое оружие!
— Что болтаешь! Какое, к чертям, оружие? Пузатый бочонок с натянутой кожей да деревянные палочки… Оружие у меня за поясом!
— Говори что угодно, но ты нарушил приказ командира. В военное время… За это знаешь что бывает?
— Ты мне надоел! И зачем я только тебя встретил?..
Друзья, слово за словом, чуть не поссорились, но внезапно раздавшийся грохот положил конец их перепалке. Это канониры поднесли к пороховым запалам зажженные фитили, открыли картечный огонь по дворцу из пушек обоих предместий, составленных на площади в одну батарею. Мощные удары. Огненные вспышки и пороховой дым.
Начинался штурм Тюильри. Над Королевским двором поднялось густое темное облако.
Патриоты, держа ружья со штыками, длинные пики, снова, во второй уже раз, двинулись к замку. Борьба завязалась во дворе, возле бараков — казарм швейцарцев, вдоль внутренней стены ограды, а потом в вестибюле здания, на широкой мраморной лестнице, в королевских апартаментах. Сражение продолжалось более двух часов.
К полудню дворец был захвачен восставшим народом.
Швейцарцы и дворяне бежали. Они сломали запертую решетку внизу лестницы королевы и выходили по двое через небольшую железную дверь на террасу Тюильрийского сада. Но, отступая по аллеям, попали под огонь гвардейцев и федератов. Пули летели со всех сторон… Некоторые спаслись через разводной мост. Дворяне, хорошо знавшие внутреннее расположение замка, все его секреты, бросились также в галерею Лувра, а оттуда — к потайной лестнице Екатерины Медичи, которая вела на набережную…
ПЬЕР РАСПЕВАЕТ КУПЛЕТЫ
Масса простых людей стекалась отовсюду на Карусельную площадь. Весть о взятии замка разнеслась по всему Парижу. Многие видели утром клубы дыма, поднимавшиеся над Тюильри, с тревогой ждали, чем все это кончится. Каждому не терпелось взглянуть на место сражения, на дворец, в котором бесславно закончилось царствование Людовика XVI. Но это было не простое любопытство. Граждане предместий и окраин беспокоились о своих близких: у многих отцы, мужья, сыновья, братья дрались на этих камнях и, быть может, обагрили их своей кровью. Они бродили по площади, по двору, по аллеям сада, шли в замок, где значительная часть граждан уже побывала во время грандиозной манифестации 20 июня.
Жан и Пьер увидели на Королевском дворе потемневший, закопченный фасад павильона часов с выбоинами от снарядов и ядер, дымящиеся обугленные развалины казарм швейцарцев. Под ногами хрустело разбитое стекло, вылетевшее из окон при обстреле дворца. Лежали убитые в синих и красных мундирах, в одежде санкюлотов. Валялись треуголки, шляпы, фригийские колпаки…
