День после Розуэлла - [36]

Устраивал ли адмирал Хилленкоттер брифинги для президента Эйзенхауэра, на которых присутствовали генералы, Твининг, Смит, Монтегю и Фанденбург? Генерал В. Б. Смит заменил секретаря Форрестэла после того, как тот совершил самоубийство на втором году правления Трумэна. Посещали ли регулярно Белый дом профессор Мезель, доктор Буш и доктор Бернер? Встречались ли они в Белом доме с адмиралом Хилленкоттером или генералами? Каков был уровень присутствия штатных сотрудников ЦРУ в Белом доме во всем этом? И узнал ли я кого-нибудь из Совместного научно-исследовательского совета или Комиссии по атомной энергии на каких-либо брифингах под председательством адмирала Хилленкоттера?

С помощью вопросов генерала Трюдо я не только понял, что генерал почти знал свою историю, я также понял, как была сформирована настоящая группа и как она, вероятно, работала, но у него также был понимание, какого вида проблемы стояли перед ВоенУИР и сколько времени он должен потерять, чтобы решить их. Как и большинство специальных творений правительства, группа скорее всего в некоторый момент стала также настолько замкнутой на самой себе, как и любой долгоиграющий совместный комитет, который чем больше функционирует, тем больше работы себе находит. И с ростом маскировки летающих дисков, росла и роль группы. Только у группы не было одного, того что имело большинство правительственных комитетов: способности присоединять другие области правительства для получения большего количества ресурсов. Эта группа была сверхсекретной и официально не имела никакого права на существование. И поскольку в течение последующих десяти лет ее функции разрослись, охватывая больше исследований наблюдений за летающими тарелками и исследований большего количества контактов с инопланетными кораблями или с самими инопланетянами, ее ресурсы настолько растянулись, что это должно было стать причиной присоединения других областей правительства.

Соответственно, были сформированы подгруппы с определенными задачами, чтобы обращаться с определенными областями расследований или исследований. Возможно, что у них были более низкие уровни секретности, даже только потому, что привлеченный персонал, вероятно не имел соответствующего допуска к секретности, чтобы быстро реагировать на взятую группой дополнительную работу. Вероятно, что работа группы стала неуправляемой. Остатки информации выскочили и группа должна была определить, что она могла отдать на публичное освещение и что должно было защищаться любой ценой. Как в истории о лачугах, члены группы отступили, чтобы создать новые структуры для защиты хранимой информации.

Официальная маскировка провисала под давлением исследуемой группой информации и выделенным им временем. Вскоре военные представители обнаружили, что как и в Корее, они не могут по-настоящему доверять профессиональным разведчикам, особенно ЦРУ, потому что по видимому у них была другая цель. Возможно ли, что вооруженные силы стали сильнее сдерживать передачу всей информации, которую собирала центральная группа? Возможно ли, что в отсутствие какого-либо фактического законодательства, определяющего как платить за работу группы, вооруженные силы видели, что ценные и финансируемые перспективы оружия ускользнули в бюджет ЦРУ? Возможно — и я знаю, что так и произошло — внутри самой группы развилась борьба за власть.

Начиная с формирования в конце 1940-х, вся структура рабочей группы изменилась. То, что начиналось со сплоченной группы старых школьных друзей, стало неуправляемой массой на протяжении пяти лет. Вокруг плавало множество кусков пирога и различные военные отделения хотели так урвать себе куски черного бюджета так, чтобы для управления менеджерами прикрытия, Вам потребовалась бы вся администрация. Поэтому, в какой-то момент в центре администрации Эйзенхауэра у великой маскировочной схемы лопнули швы и никто не знал, что делают другие. Из-за прикрытия ни у кого в действительности не было необходимости что-то знать и поэтому никто ничего не знал. Единственные люди, которые хотели достать информацию и предметы, относились к ЦРУ, но никто, даже те, кто не совсем понимал, что произошло четырнадцатью годами ранее, не доверяли ЦРУ. Официально, тогда, никто ничего не знал и ничего не происходило.

В 1950-х года развился каскадный эффект. То, что началось с одиночной специальной маскировочной операции разбилось на меньшие единицы. Функции командования и управления начали слабеть и точно так же, как у разбившейся о дно океана подводной лодки, обломки в виде информации устремились на поверхность.

Армейский Корпус контрразведки, когда то обладавший силой, что хранить историю Розуэлла, слабел под совместными вторжениями ЦРУ и ФБР. Именно во время этого периода мой старый друг Дж. Эдгар Гувер, всегда несчастный от того, что его не допускают ни в какие круги, запрыгнул в круг и очень спокойно начал исследовать инцидент в Розуэлле.

Это встряхнуло всех и чуть позднее, другие правительственные учреждения — имевшие официальные полномочия — начали вмешиваться повсюду.

К концу 1950-х годов, оригинальная схема маскировки для всех намерений и целей более не существовала.