День Мира - [30]

В любом случае как бы не возникло словосочетание “Злобный картофель” более точного определения для Карла Лесанти придумать было сложно.

Так думал Никро, низко согнувшись, удерживая руками дрожащие колени. Снайпер исподлобья смотрел на инструктора — коренастого, сурового человека, во взгляде которого никогда, наверное, не мелькало даже намека на жалость, а губ не касалась улыбка. Лесанти неизменно был подстрижен, что называется “под ноль”, но при этом постоянно ходил с легкой щетиной.

“Какие ещё истории нужны” — зло думал Никро, не сводя глаз с неправильного — без волос это было явственно видно — вытянутого строения головы инструктора. — “Одного взгляда достаточно. Картофель и есть. Злобный картофель”.

Группа № 36, все как один тяжело дыша после разминки, заключающейся в быстром марш-броске вокруг Академии, стояла перед инструктором неровной шеренгой.

Карл Лесанти беспристрастно смотрел на наручные часы — отмеряя положенные пять минут отдыха.

“И ведь ни секундой больше не даст.” — сокрушался про себя Никро, сплевывая тягучую и вязкую, как всегда бывает после тяжелых физических нагрузок, слюну.

— Так всё, — хлопнул в ладоши Карл Лесанти. — Разбились на пары.

Голос его был кашляющее сух и скуп на какие-либо эмоции. Он выполнял положенные инструктору функции с точностью и скрупулезностью запрограммированного автомата, но не более.

Никро неохотно поднял глаза и едва сдержался, чтобы не произнести вслух те грубые слова, что огнем ярости вспыхнули в его голове.

“Ну, отлично. Я пережил грёбаный марафон, чтобы быть прибитым этим медведем ”.

Двухметровый Майкл Фурье бросал на снайпера тень и заслонял своими широченными плечами солнце. Он действительно сейчас походил на средних размеров гризли, вставшего на задние лапы. Чернокожий зульфакарец в свойственной ему манере поприветствовал оппонента молчаливым кивком, после чего, к великому сожалению Никро — началась тренировка.

В бою с подобным противником каждый удар, которому удалось достигнуть цели, практически наверняка мог оказаться решающим и последним. Недостаток скорости и реакции Фурье компенсировал силой. Никро сосредоточился на том, чтобы уходить от всех выпадов зульфакарца и даже не пытался контратаковать, про себя отмечая, что сражение больше походило не на тренировку, а на пляски посреди оживленной автострады.

“Майкл Фурье — первый, кто оказался рядом с Келой. Он вполне мог ударить её в спину. На это нужны всего лишь секунды. А после — припасть на колено и самозабвенно изображать из себя героя кинобоевика с автоматом наперевес. Что я о нём знаю? Если рассудить, то только имя и родину — южную страну Зульфакар. Остальное — сплошная тёмная тайна. Он не общается ни с кем из группы, его не увидишь ни в библиотеке, ни в кафетерии, ни на улице. Его невозможно разговорить. Любые вопросы или обращения в свой адрес — попросту игнорирует, делая вид, что не понимает.”

Сдавливающая грудь боль, одним махом выбившая из легких весь воздух, заставила снайпера согнуться пополам. Локк беззвучно открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыбёшка. Удар Майкла Фурье был груб и прост, но чудовищен в своей мощи, точно грузовик, несущийся на полной скорости. Боль, растекаясь, медленно отступала, словно впитывалась под кожу. К вечеру на груди снайпера бесформенной амебой расцветёт огромный фиолетовый синяк.

Майкл Фурье отступил на шаг и замер. По его каменному лицу не было понятно, какие чувства по отношению к снайперу — жалость, озабоченность или злорадство он испытывает. Если вообще этот странный представитель чернокожей расы умел испытывать какие-либо чувства.

Никро, всё ещё прижимая руку к отбитому месту, медленно разгибался, криво скалясь зульфакарцу. Где-то внутри нестерпимо жгло — то воздух, начавший вновь поступать в грудную клетку, наждачной бумагой царапал легкие.

Глаза Майкла и Никро на секунду встретились. Снайпер ни за что не смог бы сказать, выражали ли они хоть что-то, однако ему почудилось, что где-то там из глубин поднимался молчаливый вопрос. Или же Локку просто хотелось, чтобы эти непонятные, неживые, словно вырезанные из обсидиана гляделки обрели хоть какие-то человеческие черты.

Локк глазами проговорил: “Отличный удар. Со мной все в порядке. Я сам виноват, что так глупо открылся”. Майкл Фурье ещё мгновение держал эту невидимую нить двух сплетенных взглядов, а потом разорвал её, отвернувшись. На лице зульфакарца не дрогнул ни один мускул.

— Следующая пара! — громоподобно возвестил инструктор.

Заменил Майкла Фурье Зиг Заннинс. Никро не имел под рукой зеркала, но подозревал, что после спарринга с зульфакарцем вид у него не очень. Альбинос напротив — дышал весельем, нетерпением, и каким-то не совсем здоровым азартом.

— Ну что повеселимся? — плохо скрывая восторг, подмигнул снайперу Заннинс.

Никро хмуро сплюнул слюну, отмечая, проступивший металлический привкус крови. Локк неохотно встал в боевую стойку, оценивающе смотря на белоголового. В снайпере пузырилось чувство легкого презрения к этому человеку, который, казалось, получал удовольствие лишь от единственной вещи в мире — драк.