Работа снайпера в чем-то сходна с хирургической операцией. По крайней мере, так хотелось думать Никро. Он находил подобие в осторожности и требованиях к точности, в длящемся по нескольку часов напряжении. Даже в невозможности стряхнуть стекающие со лба капельки пота, то и дело норовящие залить глаза. В разрешении вопроса жизни и смерти мимолетным движением пальцев. И не важно, что при этом в руках — скальпель или винтовка специального назначения.
Во рту тлеет кисло-сладкий привкус таблеток, повышающих остроту ночного зрения. Ничего экстраординарного — в составе глюкоза, аскорбиновая кислота, сахароза и небольшое количество витаминов, стимулирующих работу мозга и глаз.
Сквозь оптику прицела Никро изучает “цели”, лёжа на бетонном полу. Их двое — “часовые” на импровизированной смотровой вышке. Её роль на время покорно приняла площадка поверх сведённых треугольником рекламных биллбордов. В условиях полуразрушенного городского квартала, некогда бывшего жилым, выбирать особо не приходится. Противники засели в здании супермаркета и выставили караульных, готовых в любое мгновение поднять тревогу. Они не были профессиональными солдатами. А значит и строгие правила устава не связывали их.
За то время пока Никро наблюдал за часовыми — а это был без малого час — “цели” успели выкурить парочку сигарет и ничуть не стесняясь, перекидывались какими-то фразами и шуточками. Ничего похожего на механизм сигнализации Никро не увидел, но его мог заменить обычный мобильный телефон, настроенный на быстрый дозвон. Достаточно нажать на кнопку и сообщники внутри будут готовы к встрече гостей.
Наспех сооружённое укрытие скрывает врагов почти полностью. Неровно наставленные друг на друга тёмные металлические ящики. Узнать что в них и тем более, из какого именно материала они изготовлены в темноте не представляется возможным. Стрелять наобум, надеясь, что винтовочная пуля пройдёт сквозь самодельную баррикаду — означало завалить задание. За прошедшее время Никро успел приметить три щели, сквозь которые могла бы пройти пуля. Снайпер уже несколько раз ловил на прицел головы незадачливых дозорных.
Но Никро не торопится…
Ведь поставленная перед ним задача не просто уничтожить “цели”, а уничтожить их одновременно. Иначе один — оставшийся в живых — непременно поднимет тревогу, и миссия будет провалена.
Ночь обманчиво беззвучна. Группа захвата, подобно надёжному, отлаженному механизму готова к действиям. И едва Никро, потянув за спусковой крючок, запустит этот механизм, времени на раздумья не останется. От действий каждого в группе будет зависеть не только успех операции, но и жизни всех членов команды.
Потому снайпер не может позволить себе поспешных действий.
Как только Никро выполнит приказ, возглавляющий операцию инструктор, отдаст команду к штурму здания. Второго шанса не будет. Это понимали и все остальные — в наушнике замерла тишина, никто не зудел, не спрашивал в нетерпении: “Ну, когда же?” и “Чего же ты медлишь?”, как иногда бывало на тренировочных миссиях. Сегодняшняя ночь ни капли не похожа на тренировку. Никро впервые на настоящем боевом задании, и позволить себе подвести остальных членов группы излишней поспешностью просто не может.
“Цели” шевельнулись снова. Один из часовых привстает и, отодвинувшись на пару шагов, присаживается на корточки. Караульный и не подозревает, что тем самым открывает взору Никро половину собственной головы.
Момент настал. Долгие минуты ожидания и наблюдения подошли к концу. Теперь квинтэссенцией этого времени должны выступить даже не секунды, а их десятые доли. Те мгновения, за которые пуля преодолеет расстояние от места укрытия снайпера — старой, полуразрушенной взрывом пятиэтажки — до плоти врага.
Указательный палец мягко ложится на холодный спусковой крючок.
Никро медленно выдыхает, избавляя лёгкие от лишнего воздуха. Теперь в распоряжении снайпера примерно три секунды дыхательной паузы между вдохами.
Три секунды и две цели.
Мгновенно накопившаяся на выдохе углекислота расслабила мышцы. Уменьшилась пульсация рук, и без того дополнительно гасимая мягкими матерчатыми перчатками. Их Никро про себя именовал “девятипалыми” за то, что тёмной тканью не закрывался единственный палец — указательный на правой руке. Это был “рабочий инструмент” снайпера и Никро не мог позволить себе прятать его даже под тонким слоем материи.
Рокировка в местах расположения часовых означает только одно — “цели” решили в который раз убить несколько таких медленно текущих минут сигаретой. Это Никро знал теперь уже точно. Более того — знал, что зажигалка находится только у одного из противников и, судя по предыдущим наблюдениям, он не передаст её из рук в руки, а подастся вперед, давая возможность товарищу прикурить.
В это время его висок окажется как раз напротив примеченной ранее щели.
“Вы ведь должны были слышать, что курить вредно”.
Часовому, чья голова замерла в перекрестье оптического прицела, остаётся жить считанные мгновения.
Как всегда в подобные моменты — время ощутимо замедляет свой ход для Никро. Подушечку пальца покалывает, будто по ней пробегают слабые электрические разряды. Реакция обостряется до предела. Целенаправленная концентрация усиливает все чувства снайпера. Тёмное покрывало ночи светлеет; слух, казалось, грубыми штрихами рисует картины того, чего нельзя увидеть глазами; движения людей становятся неестественно заторможенными.
