День Мира - [29]

Кела попыталась возразить, но слова, словно рыбные кости, застряли в горле, показавшись глупыми и неуместными.

Слегка разволновавшись, Альберт Тунг закряхтел и поморщился, потирая ладонью левый бок. Сердце кольнуло, напоминая о старой болезни. Выдавив из пузырька таблетку, старик быстрым движением отправил её в рот.

— Я знаю, ты пока не сможешь понять… Но я зашел предупредить. Просто будь внимательнее и осторожней, договорились?

Кела Лейк медленно кивнула.

— Ну и хорошо, — голос Альберта Тунга волшебным образом сменился с серьезного на привычное добродушное старческое кряхтение. — Выздоравливай, девочка. Отдыхай. А я пойду.

Кела проводила взглядом поспешно ушедшего профессора и ещё долго смотрела на закрытую дверь, оставшись наедине с самой собой.

“Что он хотел этим сказать?”

***

Прицельная сетка, выгравированная на стекле линзы, привычно легла поверх мишени. Оптика отделила Никро от всего остального мира, вплотную приблизив к черной картонке, коряво изображавшей человеческий силуэт, будто и не было ста метров между лежащим на земле снайпером и его целью.

Винтовка “Gr-1-ḗver” была настоящим произведением оружейного искусства. Легкая, бесшумная, с дополнительными боковыми обоймами. Снайперу всегда необходимо иметь под рукой разные виды патронов — такие как бронебойные или трассирующие — и теперь, с этой винтовкой, Никро мог не тратить время на ручную перезарядку, а переключаться с одного вида боеприпасов на другой простым движение пальца — щёлкнув тумблером.

Высокогерметичный прицел не только обладал удивительной светосилой, что позволяло в темное время суток видеть предметы много четче, чем невооруженным взглядом, но был просто напичкан электроникой. Автоматика определяла расстояние до цели и размеры предметов, после чего голографическое изображение чисел выводились на линзу прицела. Это позволяло навсегда выкинуть из головы заученные формулы и таблицы с примерными параметрами окружающих предметов, необходимые для расчета расстояния…

Потому Никро немного повозившись с настройками, отключил всю электронику, недоверчиво считая, что лучше полагаться только на себя. Кроме того, не известно из чего ещё и при каких обстоятельствах доведется стрелять снайперу — отвыкать от стандартной техники стрельбы было чревато.

Тихий щелчок и едва заметное ухом стремительно угасающие стрекотание раскаленных пороховых газов — всё, что услышал снайпер, потянув на себя спусковой крючок. Звук выстрела дробился на множество составляющих внутри камеры глушителя, а остаточные звуковые волны, отражаясь от косо поставленных перегородок сепаратора, накладывались друг на друга и взаимно поглощались.

В тренировочной мишени появилось на одну дырку больше. Пуля забрала немного правее, чем предполагал Никро, как будто при стандартной ошибке новичка, когда тот, опасаясь выстрела, инстинктивно отдергивает голову в сторону от приклада. Но несколько лет тренировок и здоровая уверенность в собственных силах никак не позволяли Локку назвать себя “новичком”.

Следующая пуля своенравно забрала левее, будто бы Локк, наоборот, слишком сильно навалился щекой и подбородком на приклад. Снайпер усмехнулся — подобная нестабильность иногда наблюдалась у абсолютно нового оружия и исчезала сама, как только рабочие поверхности подвижных частей “приработаются” друг к другу. Проблема была в том, что для этого придется произвести около сотни выстрелов.

Никро не хотелось, чтобы винтовка подвела его в неудачный момент, а потому решил не откладывать пристрелку оружия в долгий ящик и воспользоваться сегодняшним свободным вечером, едва ли не единственным за прошедший учебный месяц. Локк делал простую и привычную механическую работу — выпускал пулю за пулей, перезаряжал обойму и принимался стрелять снова. Абстрагировавшись от реальности, снайпер полностью погрузился в свои размышления, тем более подумать было о чём.

Перед внутренним взором вновь и вновь всплывали горящие фонари жёлтых глаз, перечеркнутых провалами вертикальных зрачков. Иногда Никро казалось, что он будто до сих пор чувствовал на своем лице дыхание целесцеры.

Пуская пулю за пулей, Никро больше и больше увязал в одной простой, но не дающей покоя мысли.

Крик девушки… Крик Келы… Резкое движение целесцеры… Тварь встрепенулась, отвлекаясь от Никро, и замерла будто прислушиваясь…

В то время когда Кела вскрикнула первый раз, в тот самый момент, когда она получила страшной силы удар в спину, реликт был в непосредственной близости от Локка. Целесцера не могла оказаться в двух местах одновременно. А значит, вывод напрашивался только один.

Покушение на Келу Лейк, обставленное как несчастный случай во время практического занятия, — дело рук человека. Более того — это совершил кто-то из тех людей, с кем Никро ежедневно сидел в одной аудитории рядом.

Это был один из студентов Группы № 36.

Глава 7

Основами рукопашного боя обязан

владеть каждый миротворец, в не

зависимости от специализации.

Навыки учащегося подвергаются

ежегодной проверке. По окончанию

обучения студентом сдается экзамен.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 453.1.)

Инструктора по рукопашному бою звали Карл Лесанти, однако всё студенческое население академии знало его под именем “Злобный картофель”. Доподлинно неизвестно как к этому молчаливому и строгому преподавателю прилипло такое прозвище, но отставать оно явно не собиралось. Старшее поколение выпускников говорило о каком-то случае, в результате которого родилось прозвище. По Академии ходили сотни разительно отличающихся друг от друга вариаций истории и ещё большее количество иных предположений.