День красных маков - [49]

– Ведь нельзя же просто ворваться к террористам и вытащить оттуда Мартина.

– Но вы именно это и собирались сделать на прошлой неделе, а в результате ошиблись домом и только устроили неразбериху. – Поппи мысленно приказала себе: «Заткнись, ради бога, ведь он на твоей стороне!»

Майор не обиделся. Напротив, он счёл слова Поппи аргументом в поддержку своих слов.

– Вы совершенно правы, Поппи. Вот пример, как порой бывает трудно получить необходимые сведения и действовать согласно им, но это не значит, что мы оставили все попытки.

В яблочко, майор Энтони! Так и не ответив на вопрос Поппи, он перевёл разговор.

– Я хотел бы обсудить с вами интервью, которое вы дали Майлзу Варрассо. Вы не против?

– Нет, конечно. – Она вновь почувствовала уверенность в своих силах, едва ли не самоуверенность.

– Майлз Варрассо – провокатор. Такие, как он, против всей нашей операции. Имея возможность, они используют вас в своих интересах и таким образом продвигают свои идеи. Вы кажетесь очень спокойной, Поппи, но, поверьте мне, в трудное время люди легко поддаются чужому влиянию, и вы – не исключение. Люди, наподобие Майлза Варрассо, делают на это ставку. Он не принимает во внимание ваши проблемы, он лишь пытается убедить всех, что армия бездействует, что её усилия ничтожны. Представляете, как его слова демотивируют военных, уверенных, что они выполняют жизненно необходимую работу? Какое оскорбление Майлз наносит людям, чьи близкие пожертвовали жизнью во имя воинского долга, например, семье Аарона?

По-прежнему не испытывая симпатии к майору, Поппи вынуждена была признать – он умнее, чем показался ей на первый взгляд. Его слова подействовали. Она тут же представила родных Аарона.

– Я дала интервью, потому что думала – чем больше людей узнает о Марте, тем больше о нём будут говорить. А если все о нём говорят, вряд ли его забудут, верно? Больше шансов, что его освободят. – Слова прозвучали не так убедительно, как хотела Поппи.

– Безусловно, ваш поступок логичен, Поппи, но вы не учли, что группы боевиков, захватывая солдат в заложники, надеются как раз на огласку? Им выгодно брать в плен таких ребят, как Мартин, и чем больше вы афишируете их действия, тем больше воодушевляете и поддерживаете террористов.

– Об этом я как-то не подумала, да.

– К счастью, у вас есть помощники – я и Роб. Мы готовы помогать вам и давать советы. Я здесь, чтобы вы убедились, что вас обо всём информируют, мы не сидим сложа руки и делаем всё возможное для вашего блага.

Слова майора не слишком успокоили Поппи, они показались ей неискренними, заранее подготовленными. Хелм говорил без улыбки, его колено нетерпеливо дёргалось, он хотел поскорее уйти. Ему было наплевать и на Мартина, и на Поппи.

– Кстати, у меня ещё один вопрос.

– Выкладывайте.

– Завтра я встречаюсь с министром иностранных дел, но не уверена, как лучше попасть в кабинет на Даунинг-стрит. Он обычно закрывается, верно? Или там запишут, на какое время мне назначено, и пропустят меня?

Повисло молчание. Вид у Энтони Хелма был рассерженный, у Роба – гордый. Наконец Энтони снова обрёл дар речи.

– Подождите, я правильно вас понял – завтра вы встречаетесь с министром иностранных дел?

– Да.

Он посмотрел на Роба.

– Вы тоже впервые об этом слышите?

– Так точно, сэр.

– Поппи, я не знаю, что вы пытаетесь доказать, но я не позволю своим подчинённым бросаться к вам по первому зову и звонку, если вы намерены строить из себя бунтарку и выкидывать такие номера. По всей видимости, вы идёте вразрез с нашими рекомендациями, и, если вы хотите действовать сами по себе, пусть будет так. – Он говорил спокойно, стараясь не повышать голос. – Но я полагал, что на данный момент важнее всего прогресс в деле спасения вашего мужа.

– В том-то и дело, Энтони, о каком прогрессе речь? Что нового происходит? Мы ни на шаг не продвинулись к спасению Марта с того дня, как узнали, что он в плену, а мне нужно что-то делать, вы вели бы себя точно так же, будь на месте Марта ваша жена или близкий вам человек. Вы не смогли бы просто сидеть и ждать, пока что-нибудь произойдёт, вы сами понимаете, не смогли бы.

– Здесь вы абсолютно неправы, Поппи. Я сидел бы и ждал, потому что я верю – британская армия будет действовать как надо и сделает всё как надо.

– Значит, у вас больше веры, чем у меня, потому что я не вижу никаких причин верить.

– Откуда у вас это неверие, это враждебное отношение, Поппи? Почему вы такая циничная?

Она громко рассмеялась.

– Я думаю, моё неверие, враждебное отношение и цинизм появились на свет в тот день, когда вы и ваша армия разрушили судьбу моего мужа. Он делал своё дело, чёрт побери, а вы допустили, чтобы он попал в плен! Они усилились ещё больше, оттого что прошло больше недели, а мы до сих пор не знаем, где он, и ни на шаг не продвинулись к его спасению! Постарайтесь представить себя на моём месте, каждую ночь я ложусь в кровать, терзаясь мыслями, где мой муж, как он, жив ли вообще, а если жив, я знаю, он в отчаянии, потому что всем на него наплевать…

Вновь воцарилось молчание. Поппи не знала, как попала в такую ситуацию. Казалось, будто она одна понимала всё происходящее, а остальные даже не слушали её.