День красных маков - [47]

– А теперь ты меня послушай, Поппи Дэй, и внимательно послушай; на Кристину работать – самое милое дело, она всегда за тобой приглядит. А если бы Джоан хотела видеть тебя актрисой, она бы тебе так и сказала или письмо прислала бы, на худой конец.

Поппи представила себе это письмо –

Дорогая Поппи, я хочу видеть тебя актрисой.

С наилучшими пожеланиями, Джоан Коллинз.

– и не смогла сдержать улыбку.

– Наверное, ты права, бабушка.

– Что значит – наверное? Девочка моя, я ни слова не желаю слышать об этом.

– Хорошо, бабуль. – Поппи погладила ладонь старушки.

– Вот умничка, девочка моя.

– Да, я твоя девочка.

– Он работает в местном совете.

– Кто? – Поппи потеряла нить разговора.

– Что – кто? – парировала Доротея.

– Кто работает в местном совете? – Поппи старалась говорить как можно спокойнее.

– Кто работает в местном совете?

– Да! – Раздражение становилось всё сильнее, и она вот-вот готова была поддаться ему.

– Откуда же мне знать, Поппи, чёрт возьми? Там много кто работает. Хотя, судя по состоянию квартир, мало кто.

Поппи слишком устала. У неё не было сил на сложные логические игры, где половина ходов пропущена. Она поцеловала Доротею в лоб.

– Увидимся завтра, бабуль. Сладких снов.

– И тебе спокойной ночи, милая.

– Спокойной ночи, бабуль.

– Сын миссис Хардвик, – подытожила Доротея.

– Что сын миссис Хардвик?

– Работает в местном совете. Он делает всю печатную работу.

– Рада слышать. Не зря учился в гимназии.

Повернувшись к телевизору, Доротея потянулась за пультом, своим неизменным спутником.

Улыбаясь, Поппи шла домой. Даже в неадекватном состоянии бабушка соображала лучше, чем Том Чеймберс. Интересно, как он, не имея мозгов, оказался на такой должности? Кристина бы ему и обрезки волос подметать не доверила. Совершенно бестолковый тип. Но, поразмыслив, Поппи пришла к выводу – благодаря билету в первый ряд он попал в Итон, а всё остальное произошло само собой. Да и насчёт Кристины Поппи погорячилась. Конечно, доверила бы – он же, скажем так, мужчина.

Как ни удивительно, дома Поппи ждало сообщение от Тома на автоответчике, а в придачу к нему ещё три. Она тотчас узнала его громкий голос: «Добрый день, Поппи. Это Том. Насчёт Тристрама всё тип-топ. Он весь в работе, предлагает встретиться послезавтра, часа в три, пойдёте одиннадцатой – он кого-то вычеркнул. У вас будет полчаса, подготовьтесь как следует. Ну, всё превосходно. На связи! Всего хорошего, пока-пока!»

Поппи несколько раз прослушала сообщение. Просто невероятно, он так и сказал: «Насчёт Тристрама всё тип-топ»! Слава богу, она догадалась, о ком речь. «Он кого-то вычеркнул» – ах, вот почему он предложил встретиться! Совсем не из желания помочь, просто у него выдались свободные полчаса, и надо же их чем-то заполнить. «Подготовьтесь как следует» – Поппи ухмыльнулась. Не с Тома ли ей взять пример? Вот он-то подготовился так подготовился – не знал, кто её муж, жив он или погиб! Изумительно. Просто превосходно!

– Не волнуйся, милый Томми, уж я подготовлюсь, – сказала она мигающему телефону. Снова нажав на кнопку, услышала голос Роба:

«Здравствуйте, Поппи, это я, Роб. Мы с майором Хелмом надеемся увидеть вас завтра в десять утра. Не забывайте, Поппи, Энтони Хелм – офицер связи в зоне военных действий, где находится Мартин. Он может вам помочь, так что… ну, вы сами знаете… Мой номер у вас есть – если понадоблюсь, звоните. Спокойной ночи, Поппи».

Она представила шум телевизора на заднем плане, Роба в тапочках, рядом на диване Мойру – милая получилась картина. Прослушав сообщение ещё раз, Поппи мысленно заполнила паузу: «Он может вам помочь, так что… будьте милой и не гладьте его против шерсти». Роб снова говорил, как отец, и снова Поппи это понравилось. Какой у неё плотный образовался график! Хорошо ещё, Кристина разрешала ей брать выходной, когда понадобится. Поппи была ей благодарна.

Третье сообщение пришло от Майлза: «Привет, Поппи, это Майлз. Расскажите, что делается для спасения Мартина. Позвоните мне».

Но прекраснее всех было четвёртое. Барабанная дробь…

«О господи, детка, моя бедная детка. Я видела тебя во вчерашней газете, она только что появилась у нас, и я сказала Терри – смотри, вот моя детка, а её бедному парню отрезали голову гадкие иранцы. Это так ужасно, ты такая молодая и уже вдова, но послушай, девочка моя, послушай меня, потому что я лучше знаю. Не надо так уж сильно огорчаться, надо накраситься и выйти из дома, потому что ты ещё совсем молодая, а на нём свет клином не сошёлся, Поппи Дэй, держи нос по ветру. Если захочешь поразвлечься, мы с Терри будем рады тебя видеть. Я теперь знаменитость, потому что моя малышка напечатана во всех газетах, но ты не думай, что мы станем всю ночь платить за напитки! Да, это я, твоя мамочка, я как раз… – Связь оборвалась, прекратив этот нескончаемый поток слов. Слава богу.

За два месяца Поппи ни слова от неё не услышала; голос матери был постаревшим, довольно пьяным. Поппи рассмеялась, и неожиданно смех перерос в рыдания. Она сидела и плакала, пока ноги не затекли, а за окном не стемнело.

Такое поведение было несвойственно Поппи; она всегда знала, что Шерил паршивая мамаша, и, сколько бы времени ни прошло, сколько бы лет ей ни исполнилось, ничего не изменится. Но стоило Поппи увидеться с ней или услышать её голос, она вновь осознавала, какая никчёмная ей досталась мать, и снова чувствовала себя шестилетней.