Демон - [15]

Они обошли множество красочных цветников, исследовали открытые пространства газонов, осмотрели тисовые и иные взрослые деревья, а также перекусили на ухоженных зеленых площадках. Дебора Скалли искренне радовалась, увидев разносортные сады и озера, в которых растут национальные экземпляры водных лилий.

Изрядно устав к середине дня, и мать и дочь отказались от идеи посещения музея Йоркшир возле центральной библиотеки. Вместо этого они обошли руины усадьбы Кингс и Аббатство Св. Марии. Вскоре на одной из уютных скамеек, расположенной на открытой для солнечных лучей площадке, госпожа Скалли попросила дочь оставить ее с книжкой и побродить одной, коли молодая леди еще в состоянии ходить.

Орхидея с интересом изучила не одну пару зеленых кустарников и цветников, и вдруг наткнулась на знакомый саквояж, который она уже видела раньше, но не могла вспомнить где. Он лежал в центре лесопарка без присмотра. Девушка решила было исследовать чью-то собственность на предмет инициалов, как расслышала человеческие голоса где-то неподалеку.

В глубине парка, вдали от любопытных глаз, стояла Элизабет и разговаривала с каким-то мальчиком лет восьми. Он эмоционально ее за что-то отчитывал. Орхидея не хотела нарушать таинство беседы и уже приготовилась тихо ретироваться, однако что-то ее остановило.

Юнец жестом заставил крестницу Белла опуститься на колени перед ним и приказывал откусить грушу у него в руках. Элизабет отказывалась и вертела головой, если он пытался силой заставить ее это сделать. Тогда он толкнул девушку на землю, и внезапно откуда-то приползла змея, которая скрутилась возле ее шеи.

– Ты будешь хорошей девочкой? – милейшим детским голосом спросил ребенок.

– Да, – закивала Элизабет, испуганно на него глядя.

– Не будешь больше?

– Не буду.

Мальчик схватил маленькой ручкой змею, другой скрутил и оторвал ей голову, потом швырнул останки в сторону. Элизабет медленно встала и отряхнулась. С улыбкой на лице она взяла ребенка за руку, и через пару минут они скрылись в чаще.

Орхидея не стала их догонять, чтобы возвратить саквояж. Она лишь проверила, не оставила ли следы своих туфель рядом с находкой, и умчалась прочь. На скамейке мамы не оказалось, что сразу встревожило девушку, но одна дама передала ей, что мать ждет ее возле фаэтона, так как замерзла без накидки.

– Сколько можно тебя ждать, Хайди? – возмутилась Дебора. – Извозчики требуют дополнительный фунт за простой в месте их стоянки.

Орхидея расплатилась с хозяином фаэтона, села на место кучера и хлыстом подстегнула лошадь. В дороге она обдумывала произошедшее в парке и никак не могла взять в толк, кем приходится тот мальчик крестнице Деймоса.

– Вот куда бы я хотела поехать, так это в Гайд-парк! – прервала ее мысли мать. – Чтобы посмотреть статую Ахиллеса, посвященную победам герцога Веллингтона.

– Как-нибудь съездим, мама, – пообещала дочь и вновь окунулась в воспоминания.

Возвратившись домой, они поужинали и легли спать.

Во сне Орхидея увидела себя обнаженной в незнакомом месте. Её тело гладили сильные мужские руки, отчего по коже бегали мурашки, а внизу живота словно порхали бабочки.

– Боже! Она самое прекрасное, чистое и непорочное из твоих созданий, – произнес Деймос, глядя куда-то сквозь нее, – Почему? – спрашивал он у кого-то, хотя в помещении больше никого не было. – Почему страсть не означает любовь? Ведь она хочет близости с этим телом так же, как я хочу отведать человеческой плоти.

Несмотря на эти слова и диалог Белла с кем-то невидимым, Орхидее не было страшно. Она с интересом разглядывала смуглое тело и мускулы мужчины, который был над ней.

– Скоро она полюбит меня, я знаю! – продолжал он. – Память о нём сотрется, и тогда сердце ее будет принадлежать мне. Пусть это лишь оболочка! – словно в споре воскликнул Деймос. – Ей нужно лишь полюбить, потом можно стать настоящим.

Орхидея давно знала, что Белл ждет от нее большего, нежели спокойная платоническая привязанность, которую она готова была ему пожертвовать. Магнит его глаз одновременно отталкивал, жар тела вместе с тем охлаждал, и она ничего не могла с собой поделать. Демон похитил когда-то не только ее человеческую оболочку, но и девичью душу. Какую бы привязанность и уважение к Деймосу она ни питала, однако не могла заставить себя подумать о браке с ним.

– Я помню о договоре! – красноречиво заявил Белл, разряжая воздух. – Я не лишу ее воли, лишь подтолкну. Высокомерие и эгоизм заставили тебя пойти на это соглашение, себялюбие и уверенность в их преданности вынудили сделать этот шаг. Поэтому и тебе пожинать будущие плоды, так что не мешай мне творить.

Неистовый огонёк вновь зажегся в глазах Деймоса, и теперь уже он смотрел не сквозь Орхидею, а на нее. Ей хотелось зажмуриться, но почему-то закрыть глаза не удавалось. Как ярко светит огонь, от него не скрыться.

– Она приходит в себя, – сказал незнакомый голос, и девушка очнулась.

Над ней склонились мать и странный мужчина с какой-то линзой в руке. Ею он светил Орхидее в глаза по очереди.

– Что случилось? – спросила она испуганно.

– Ты упала с кровати, родная, – ответила миссис Скалли. – Доктор осмотрел тебя. Повреждений нет.