Демон абсолюта - [135]
В общем, он оставил за собой толпу покинутых ребят, которые все время ждут его писем и его возвращения».
Лоуренс хохотал от души: «Это портрет святого, — замечал он, — но смешного святого…»[966]
Затем он сам добавил несколько экстравагантных физических подвигов к тем, что Грейвс приписал ему по слухам, и вернул гранки.
Публикация книги должна была поторопить публикацию труда, о котором уже давно заявил Лоуэлл Томас — и который Лоуренс получил в том же году. Материал его был материалом проводимых им конференций, разделенным на главы, как приключенческий роман. «Современный арабский рыцарь», «Как ученый стал военным», «Взятие древнего морского порта царя Соломона», «Лоуренс, разрушитель поездов», «Ауда, арабский Робин Гуд», «Рыцари черных шатров», «Битва бедуинов в городе теней», «Под маскировкой за линию фронта»… Но письмо блестящего журналиста Лоуэлла Томаса, каким бы увлекательным оно ни было, было менее плодотворным, чем его красноречие; казалось, его персонаж воплощался в романе с помощью фактов. И тем не менее, Лоуренс, которому не нравилась эта книга, рядом с которой книга Грейвса казалась ему очищением, понимал, что все эти фанфары теперь прибавились к вопросам Грейвса, апеллирующим к тайному и одинокому голосу «Семи столпов»…
2 февраля (1928 года) он обнаружил в «Дейли Экспресс» статью, которую вернул главному редактору с примечаниями:
Славе, связанной с именем полковника Т. Э. Лоуренса, «некоронованного короля Аравии», могут позавидовать многие честолюбивые люди.
Эта слава появилась задолго до того, как он стал рядовым авиации Шоу, и увеличилась в тысячу раз после его исчезновения из мира интеллектуально равных ему людей».
Вот пускай ее и забирают.
Всего в тысячу? Господи боже. какой провал.
Есть ли у меня мир интеллектуально равных мне людей? Ну и компашкой мы выглядели бы.
Корреспондент посылает мне некоторые интересные подробности о жизни, которую ведет этот голубоглазый мечтатель, внешне похожий на мальчишку. он пробыл в лагере авиации под карачи последние двенадцать месяцев и кажется совершенно счастливым. Другие любят его, потому что в нем нет «чванства», и не обижаются, что он отказывается сопровождать их в редких поездках в Карачи».
!
Не думаю.
Вот это «глубокое размышление».
Будь во мне хоть сколько-нибудь чванства, они вышибли бы его у меня из того, что среди них именуется «черепушкой». Чванство — очень дорогостоящая и опасная вещь для легковесов.
Он никогда не посещает Карачи. Вместо этого он уходит, когда свободен от своих обязанностей, на край пустыни, с карманом, полным сигарет, приобретенных из его дневного заработка, составляющего немного шиллингов.
Там он беседует с деревенскими жителями и присоединяется к их глубоким восточным размышлениям».
«Край пустыни». Да мы там в самом центре пустыни!
Только, к несчастью, я никогда не курил!
3 шиллинга, может, и немного: если так, то слишком немного.
Не зная ни слова ни на одном из индийских языков; но, предполагаю, они говорят по-английски, если тут есть деревня. Я ни одной не видел.
Вот чушь. Деревенские жители всех стран сосредоточены мыслями на тех частях своих тел, которые находятся, по арабской поговорке, между пупком и коленом. Еда и секс: а я не размышляю, тем паче глубоко, ни об одном из них.
Дорогой Блюменфельд, скажите вашему юному дарованию, что это полный провал. Я и во сне лучше бы написал. Однако надеюсь, он удовлетворится тем, что забудет об этом. Я обещаю за это не писать небылиц о нем.
Индия, во всяком случае — Карачи, — это куча пыли. Карачи — читай Драй-роуд, семь миль от города, где находится наш аэродром. Я не выходил из лагеря с тех пор, как попал сюда, так что размеры кучи пыли, о которой (около которой и среди которой) я все это говорю — одна миля в длину и миля с четвертью в ширину. Если это подлинный образчик Индии, то с таким же успехом и Англии.
Климат удивительный. Никогда не бывает достаточно жарко для шлема и достаточно холодно для шинели. Если авиация когда-нибудь доставит его в Англию, бедной старой Ривьере крышка. Двенадцать месяцев весны в итальянском духе!
Не будучи большим поклонником Италии, я буду наслаждаться своим пожизненным заключением в Англии, когда добрые боги вернут ее мне в 1931 году. Это будет действительно хорошо. Плевать на снег, дождь, ливень и мороз.
Если кто-нибудь еще напишет обо мне книгу, я убью его, безболезненно и естественно, но очень быстро. Я тоже не стану писать еще одну книгу о себе. Это «Восстание», между прочим, принесло 7000 фунтов владельцу авторских прав, и это был не я! Неплохой успех. Теперь этому конец.
Пожалуйста, напоминайте вашим волкам каждый год первого числа, что «полковник Лоуренс» находится в черном списке «Дейли Экспресс», и о нем нельзя упоминать никогда: в этом случае, поверьте, искренне ваш, Т. Э. Шоу».[967]
Но Лоуренс не мог ни на что рассчитывать, кроме вмешательства редакторов газет, с которыми он поддерживал дружеские отношения. И он вспоминал Фарнборо.
Кроме того, сержант в Крэнвелле не зря отмечал его ужас перед проповедями; со времени своего прибытия в Индию
Предлагаемая книга – четыре эссе по философии искусства: «Воображаемый музей» (1947), «Художественное творчество» (1948), «Цена абсолюта» (1949), «Метаморфозы Аполлона» (1951), – сборник Андре Мальро, выдающегося французского писателя, совмещавшего в себе таланты романиста, философа, искусствоведа. Мальро был политиком, активнейшим участником исторических событий своего времени, министром культуры (1958—1969) в правительстве де Голля. Вклад Мальро в психологию и историю искусства велик, а «Голоса тишины», вероятно, – насыщенный и блестящий труд такого рода.
Роман А. Мальро (1901–1976) «Надежда» (1937) — одно из лучших в мировой литературе произведений о национально-революционной войне в Испании, в которой тысячи героев-добровольцев разных национальностей ценою своих жизней пытались преградить путь фашизму. В их рядах сражался и автор романа.
Разыскивать в джунглях Камбоджи старинные храмы, дабы извлечь хранящиеся там ценности? Этим и заняты герои романа «Королевская дорога», отражающего жизненный опыт Мольро, осужденного в 1923 г. за ограбление кхмерского храма.Роман вновь написан на основе достоверных впечатлений и может быть прочитан как отчет об экзотической экспедиции охотников за сокровищами. Однако в романе все настолько же конкретно, сколь и абстрактно, абсолютно. Начиная с задачи этого мероприятия: более чем конкретное желание добыть деньги любой ценой расширяется до тотальной потребности вырваться из плена «ничтожной повседневности».
Роман Андре Мальро «Завоеватели» — о всеобщей забастовке в Кантоне (1925 г.), где Мальро бывал, что дало ему возможность рассказать о подлинных событиях, сохраняя видимость репортажа, хроники, максимальной достоверности. Героем романа является Гарин, один из руководителей забастовки, «западный человек" даже по своему происхождению (сын швейцарца и русской). Революция и человек, политика и нравственность — об этом роман Мальро.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.