Демидовы: Столетие побед - [24]
К 1710 году относится нереализованный план передачи Никите казенного Алапаевского завода (указ от 4 апреля). И новый (в указе от 30 августа 1710 года) вариант участия Никиты в строительстве казенно-частного медного завода в Кунгурском уезде. Схема предлагалась такая: Никита получает от казны жалованье, предприятие остается в его владении пожизненно. Высказывалось мнение, что этот указ следует понимать в смысле государственного поручения Никите[128]. По нашему мнению, на эти остававшиеся на бумаге два проекта следует смотреть как на выражение представлений казны о характере ее отношений с Демидовым на новом их этапе (с момента наделения его чином комиссара), шире — отношений при выработке новой промышленной политики, основанной на идее сращивания государственного и частного производства. В ее представлении Демидов — уже не частный владелец в «чистом» виде. Для нее комиссар был минимум наполовину представителем государства со всеми вытекающими последствиями. Демидов же смотрел на вещи по-прежнему как беспримесно частное лицо, для которого государство выступало торговым партнером и источником привилегий — и только. Сделать его доверенным исполнителем на жалованье у государства не получится. Он его обхитрит. А медные заводы на Кунгуре много лет спустя построит его сын.
Прощание с Тулой
Семья и тульское домохозяйство Никиты Демидова
Обратимся теперь к семейной жизни Никиты Демидова, которая скоро самым решительным образом вмешается в его предпринимательские планы. И.Ф. Афремов упоминает, что Демидов «двадцати лет вступил… в брак с дочерью самопальника Федота, Авдотьею Федотовною»[129]. Названные им имя (Евдокия) и отчество его жены подтверждаются множеством документов, а вот из какой фамилии она происходила — остается до сих пор неизвестным. По-видимому, она была моложе супруга. Предположить это можно из того, что мужа, умершего достаточно пожилым (на 70-м году жизни), она пережила по меньшей мере на 19, но может быть, и больше лет[130].
Мы знаем четверых достигших зрелого возраста детей Никиты: дочь Анастасию и сыновей — Акинфия, появившегося на свет в 1678 году или немного позже[131], последовавшего за ним (когда — неизвестно) Григория и, наконец, Никиту, рожденного не позднее 1688 года[132]. Таким образом, все известные нам дети Никиты родились на протяжении десятилетия: между 1678—1688 годами — в эпоху правления царя Федора Алексеевича и в регентство царевны Софьи Алексеевны.
Акинфий первым приобщился к отцовским делам и первым же показал себя реальным в них помощником. Несомненно, тому же учились и младшие, но ко времени, когда они подросли, Акинфий прочно занял при отце место ближайшего доверенного сотрудника. Он стал его правой рукой, можно считать, младшим компаньоном, с той, впрочем, оговоркой, что до смерти основателя дела не имел выделенной доли в управлявшемся при его участии имуществе. К отцовским занятиям с молодых лет приобщались и младшие сыновья. Но все расширявшаяся деятельность отца долгое время затмевала их робкие, ученические шаги в деле промышленного предпринимательства. Какая-то индивидуальность начинает различаться в них только в XVIII столетии: у Григория в первом его десятилетии, у Никиты и того позже.
В отличие от братьев, которые, возмужав, превращаются во вполне осязаемые «фигуры», бесплотная, лишенная индивидуальных черт Анастасия такой для историка пока и остается. Имя ее раз-другой мелькнет в делах по наследству и снова исчезнет. Единственная персональная о ней информация — за кого она была отдана замуж. Плюс — границы временного интервала, в течение которого была несомненно жива.
Где размещалось это немалое семейство (к детям скоро прибавились внуки)?
Тульский двор Демидова — одна из площадок, на которых разворачиваются события уже известной нам истории отношений Никиты и Петра. По преданию, именно здесь был сделан важный шаг на пути к той приязни, которую в течение всей жизни питал к кузнецу царь.
Вернемся к «демидовской легенде» — тому в ней эпизоду, где Петр, обрадованный отлично исполненными алебардами, одаривает мастера серебряным ковшом и сукном на платье. Одарив, обещает «на возвратном пути» в Москву заехать к нему в гости. «Государь, — уверяет Гамель, — сдержал слово. Осмотрев небольшую фабрику Антуфьева, посетил Он его в избе. Когда же при сем случае Антуфьев стал подчивать Высокаго гостя виноградным вином, то Государь дал ему пощечину, говоря: неприлично кузнецу пить такое вино. — Антуфьев отвечал, что никогда хмельнаго и в рот не берет, а купил сие вино для Великаго посетителя хижины его. — Отнеси назад и дай мне рюмку простяка — сказал Государь, которую и выпить изволил. Сверх того выкушал Он стакан пива и стакан меду из рук жены его, которая была и молода, и прекрасна, и поцеловал ее»
