Дембельский аккорд 1 - [61]

— Какие проблемы, ребятки! — добродушно посмеивался я, услышав очередную жалобу на трудности армейской жизни. — Майор Пуданов вас утром предупредил о строгом исполнении требований уставов… А вы на него… То есть на Устав захотели свой болт забить… И вот вам хрен в сметанке… Это скорее мы похерим ваше увольнение до Нового года… Сами виноваты. Я вас из строя за ручку не выводил и сигарету в ваш клювик не совал… Так что… кто чего хочет, тот именно то и получит… Два шага вперёд!

Тем временем командир роты уже подходил к подразделению и я поспешил возвратиться на своё законное место, временно занятое прапорщиком Меркуловым.

— Что там у тебя? — спросил Пуданов, вставая рядом со мной справа и разворачиваясь лицом к командованию.

— Жулики, подлецы и аморальные личности. — быстро ответил я. — Все взяты на карандаш.

— Расстрелять через одного! — свирепо приказал ротный.

Тут нам не дал договорить комбат Сухов, который приказал всем подразделениям повернуть направо и вслед за управлением отправиться парадным строем прямо на занятия. Что мы и сделали…

Развод закончился. Пока бойцы шлёпали строем в обход по асфальту в направлении наших палаток, мы втроём преодолевали сложнопересечённую местность по самому кратчайшему маршруту, проклиная постоянные чеченские дожди с липкой грязью и обсуждая поставленные на день задачи.

Сегодня наша рота, как и положено — через день, практически в полном составе заступала в большой наряд по части. Командир роты возглавлял данную доблестную миссию, поскольку лично отправлялся на суточное исполнение обязанностей оперативного дежурного по ЦБУ, а капитан Варапаев — его же помощником, после чего уезжал в очередную свою командировку за самовольно оставившими родной батальон солдатами. Срочники шли на день и ночь рабочими в солдатскую столовую, а также дневальными по штабу и контрольно-пропускному пункту. Один «ваучер» заступал дежурным по КПП, а другие Четверо контрактников — патрульными по территории части. Моя же группа должна была нести караульную службу во главе с начкаром — прапорщиком Меркуловым.

Что же относительно моей персоны… То я, как ещё не принявший официально свою должность командир группы, не удостоился такой великой чести и потому оставался в стратегическом резерве нашего главнокомандующего майора.

— Вот отдадим тебя приказом по части, как вступившего в свои обязанности, тогда-то ты из караулки вылазить не будешь. — пошутил Пуданов. — Командиров-то нет. А твой прапор только по бумажке начкаром является.

— Но ведь справляется! — я попытался хоть кого-то оставить для этой святой обязанности.

— Ещё как! С моей помощью. Сам сижу там и вместо него заполняю караульную ведомость. Работаю, как Штирлиц — на два фронта. — со вздохом произнёс ротный и тут же стал настраивать меня на нужный лад. — Да ты не бойся. Тут вокруг минные поля и к нам никто не суётся. Летом парочка коров подорвалась и всё!.. Наступила полная тишина.

— Да это-то что! — возразил я. — Неохота ночью да по такой грязюке шастать для проверки постов. Тут если не утонешь, то обязательно провалишься.

Пока мы преодолевали самые труднопроходимые метры вдоль окраин палаток третьей роты… Пока мы продирались сквозь джунгли натянутых верёвок и торчащих кольев уже наших брезентовых жилищ… Вся первая рота выстроилась по-взводно на асфальте. Старшина контрактной службы Васильевых даже скомандовал еле слышное «Смирно».

— Кто там не слышал команды? — строго спросил Пуданов. — Понял! Сейчас-сейчас…

Добавив ещё два крестика в свой листок, командир роты приступил к обычным армейским развлечениям.

— Списки заступающих в наряд и караул остаются точно такими же, как и позавчера. А до обеда занятия по ТСП. Тридцать минут на получение оружия.

Но из солдатской массы послышался весьма заинтересованный голосок:

— Товарищ майор! А когда вы нам зачитаете нашу очерёдность на увольнение?

При рассмотрении данного вопроса Пуданов оказался крайне суров и также справедлив. Прежде всего он достал из кармана свой листок с штрафными крестиками и их «счастливыми» обладателями.

— Вот фамилии тех, кто получил сегодня от меня предупреждения о переносе его увольнения на один день назад. Эту бумагу я сейчас убираю обратно в бушлат и не смотрю её до тех пор, пока не составлю общий ротный список увольняемых в запас. Кто служил честно и добросовестно — те займут самые первые строчки, ну, и дальше по вашим же залётам, нарушениям дисциплины, пьянкам, дракам… И так далее по порядку…

Но это коротенькое объявление командира роты основную, взволновавшую всех тему сегодняшнего дня отнюдь не закрыло, а наоборот: лишь подлило масла в огонь. Долгожданный момент отправки приближался пусть медленно, но верно, отчего деды иногда чувствовали себя как на иголках от одной только мысли о случайной задержке… И вдруг эти командиры начинают ставить такие жесточайшие условия для благополучной демобилизации, что какая-то дисциплина строя или грязный подворотничок способны превратиться для них в глобальнейшую проблему.

При виде всеобщей активности, а порой и чрезмерного возбуждения при обсуждении данного обстоятельства у меня поневоле сложилось такое впечатление, что дембеля через своих знакомых писарчуков в управлении батальона уже ознакомились или даже сами давным-давно составили свою очерёдность отправки домой. А тут этот устоявшийся процесс трещит по всем швам и перекраивается заново, да ещё таким образом, что послушные офицерам несколько дембелей, которых в роте не очень-то и уважали за это, эти тихони смогут получить весь пакет документов самыми первыми. А конкретные и солидные пацаны будут от злости палить в новогоднюю чеченскую ночь автоматные очереди в карауле.