Дембельский аккорд 1 - [60]

— Фамилии! — приказал я, доставая из кармана листок бумаги и ручку.

Дембеля попытались было войти в состояние удивлённого недоумения и возмущённого непонимания, но моя более решительная команда назвать свои фамилии несомненно спасла обоих от внезапно охвативших их начальных признаков старческого слабоумия, а моя авторучка окончательно вернула Российской Армии полноценных и здоровых воинов. Записав нарушителей в свой «чёрный» список, я убрал его обратно в карман и пошёл на своё командирское место. Но громкое неудовольствие за моей спиной, да ещё и матом, заставили меня вернуться к закоренелым хулиганам.

— Не понял! что вы там прокукарекали! что молчите?

Хулиганы собрались было поспорить… Но при виде моих письменных принадлежностей «борцы за справедливость» будто воды в рот набрали. И всё-таки это их не спасло, ведь наказание последовало незамедлительное. За пререкания в строю я объявил обоим по штрафному баллу, а знаток ненормативной лексики, произнесённой по привычке для связки слов, получил дополнительно ещё одно очко.

— Итак… Коростылёв — два крестика: нарушение дисциплины строя и пререкания. А у Жукова появилось целых четыре: нарушение дисциплины строя, курение в строю, пререкания с командиром и нецензурные выражения. Кто ещё следующий?

Красные как раки старослужащие больше не издали ни звука, зато кто-то из их соседей от искреннего изумления негромко присвистнул. На его счастье, я так и не заметил личности этого музыкального дарования. Но отреагировать всё же следовало…

— Что это ещё за соловей? на первый рас прощаю… Но в следующий- накажу… Разбойника…

Тут моё внимание сразу же привлекли разброд и шатания, которые в массовом порядке происходили в последних рядах нашей ротной колонны, стоявшей за моей группой. Да собственно говоря, и самих нескольких задних шеренг уже не существовало в помине, ибо здесь дело только лишь за малым не дошло до праздничных гуляний под ручку и приветливых помахиваний флажками с последующим распитием спиртных напитков в совокупности с заводными песнями да плясками, задиристыми перепалками да кровавым мордобоем…

А пока этого счастливого момента не наступило, то военнослужащие последнего периода службы, стоя кружком, горячо обсуждали посторонние темы, немощными руками вырывали друг у друга спорный кожаный ремень с красиво загнутой и отполированной пряжкой, перекуривали раздельно и в-обнимку по-братски, а также поудобней рассевшись на склоне канавы в нескольких метрах позади «строя»…

Стоящий впереди капитан Варапаев, который ещё не был посвящён в планы заговорщиков по свержению дембельского самодержавия и соответственно пока не ответивший положительно на риторический вопрос из уст моих и Пуданова: «А третьим будешь?»… Так вот он — капитан Варапаев упорно смотрел в сторону комбата и совершенно не замечал творившегося у него за спиной безобразия… Следовало срочно броситься на помощь коллеге для восстановления порядка…

Быстро просочившись сквозь ряды своей группы и подойдя к остальному, значительно превосходящему большинству личного состава роты, я как раз оказался в той самой пограничной полосе, где заканчивались пока ещё лояльные по отношению к правящему режиму, то есть относительно ровные шеренги молодых бойцов, фазанов, покорно-исполнительных дедов и нескольких действительно служивых контрактников, вслед за которыми начиналась казацкая вольница разгильдяев-контрабасов и бесчинствующих дембелей-разбойников. При моём внезапном появлении общее количество военных нарушителей резко сократилось, причём в ускоренном темпе и почти на половину. Опомнившиеся и самовразумившиеся воины споро соорудили дополнительные три шеренги, что весьма облегчило мою работу. С учётом их сообразительности, а тем более их решимости самим встать в строй да ещё и без моих понуканий, то на увиденные мной шалости ЭТИХ старичков можно было закрыть глаза. Всё-таки они поняли всю неправоту своих действий и насколько смогли восстановили порядок. Они были прощены также и потому, что у меня просто не хватило бы времени переписывать фамилии всех нарушителей. Поэтому к данным баловникам следовало отнестись с дипломатическим пониманием…

Совсем иного отношения к себе заслужили оставшиеся хулиганы, которые с замашками закоренелых нарушителей подчёркнуто нехотя и вразвалку попытались заполнить собой оконечные ряды. некоторые даже демонстративно вели на ходу беседу или же докуривали свои цигарки, нарочно показывая мне своё ветеранское пренебрежение в адрес непосредственно моей персоны…

«Ох, какие же мы старые да мохом поросшие… — Насмешливо подумал я о них. — И плевать мы на всё хотели… А в строй идём только потому, что устали сидеть… Вот с вас-то и начнём, голубчиков!»

Движением руки я остановил махровых нарушителей и приказал им выстраиваться в отдельную шеренгу, не заполняя пустых мест в предыдущей. Таким образом можно было установить очерёдность среди них по принципу — «кто когда и что именно сотворил, а затем с каким усердием пытался свои же грешки искупить».

Я на скорую руку переписал их фамилии, стараясь быть предельно точным в определении общего количества проступков на каждого солдата или сержанта. Ведь кто-то просто самовольно покинул строй подразделения, другой дополнительно к этому попытался добровольно отравиться табачным смрадом, некоторые нарушители ещё и успели устроить пререкания с командиром, то есть со мной…