— Что? — ужаснулся свидетель, бледнея.
— Дорри Эмблер, — продолжал Мейсон, — хотела доказать претензии на состояние Харпера Миндена, нуждалась в определенной доле известности, чтобы начать свою кампанию… Ей нужна была газетная реклама. Поэтому она позвонила вам, заявила, что она Генриетта Халл, и…
— Одну минуту, одну минуту, — закричал Парма, вскакивая. — Все это неожиданные факты. Это только версия адвоката, и я возражаю на основании…
— Я снимаю вопрос, — улыбаясь, сказал Мейсон, — и спрошу иначе. Мистер Комптон, если бы Дорри Эмблер пожелала привлечь внимание к своему сходству с обвиняемой, если бы она позвонила вам, что она Генриетта Халл, и попросила бы вас поместить объявление в газете, нанять Дорри Эмблер, когда та появилась, — мистер Криптон, вы ведь не опровергли бы такую возможность происходящего.
— Возражаю против этого вопроса, — торопливо сказал Парма, — как спорного и требующего от свидетеля вывода. Это противоречит нормам перекрестного допроса и предполагает недоказанные факты.
— Поддерживается, — согласился судья Флинт.
Мейсон, сумевший изложить свою версию так, чтобы присяжные могли усвоить ее, улыбнулся свидетелю.
— Вы ведь не знали наверняка, что особа, с которой говорили как с Генриеттой Халл, и была Генриетта Халл, не так ли?
— Нет, сэр, не знал.
— А вы сами хоть раз в течение всего срока звонили Генриетте Халл?
— Нет, сэр, она звонила мне сама.
— А почему же не вы ей?
— Потому что она просила меня не делать этого. Она распорядилась, что сама будет звонить мне, и все тут.
Мы не пререкаемся в таких случаях.
— Следовательно, вы никогда не звонили к ней домой или на работу?
— Таковы были указания…
— …данные вам кем-то, кто, насколько вам известно, мог быть Дорри Эмблер или любой другой женщиной?
— Возражаю против этого вопроса, как спорного и противоречащего правилам перекрестного допроса, — поторопился Парма.
Возражение отклоняется, отрезал судья Флинт.
— Это был всего лишь чей-то голос в телефоне, — сказал Комптон.
— И время от времени тот же самый голос в телефоне давал зам инструкции, что делать дальше?
— Да.
— Голос приказывал, какие инструкции вы должны давать Дорри Эмблер?
— Да.
— Вы никогда не встречались с обвиняемой до ее ареста?
— Нет.
— И никогда не вели с ней каких-либо разговоров по телефону?
— Нет.
— Вы никогда не звонили обвиняемой, чтобы узнать, поручала ли она Генриетте Халл делать вам подобные предложения, и уж ни в коем случае не звонили Генриетте Халл, так?
— Да, это так.
— У меня больше нет вопросов, — откинулся в кресле Мейсон.
— С позволения высокого суда, — торжественно сказал, вставая, Гамильтон Бюргер, — следующий свидетель, несомненно, вызовет споры. Я вызываю его отчасти вне всяких правил. Заявляю высокому суду, что намеренно не приношу извинений за временное освобождение свидетеля из места заключения. Мы…
— Одну минуту, — вмешался Мейсон, поднимаясь, я намерен представить это неправомочное действие на рассмотрение присяжных… Конечно, сейчас не время спорить по этому поводу, не время извиняться за подаренную какому-то уголовнику прогулку из тюрьмы, раз дело идет о высших интересах, интересах правосудия…
— Спокойно, джентльмены, спокойно, — засуетился судья Флинт. — Призываю обе стороны не переходить на личности, да здесь и нет необходимости в каких-либо аргументах. Мистер Бюргер, если у вас есть дополнительный свидетель, вызовите его.
— Очень хорошо, — сказал Бюргер, поворачиваясь и улыбаясь присяжным, поскольку успел донести до них мысль, которую хотел сообщить им. — Вызовите Джаспера Данливи.
Джаспер Данливи оказался довольно стройным молодым человеком лет тридцати с небольшим, который, как ни странно, ухитрился, однако, произвести самое неблагоприятное впечатление за то время, пока он подходил, поднимал руку, принимая присягу, и усаживался в кресло для свидетелей.
— Итак, — начал Гамильтон Бюргер, — ваше имя Джаспер Данливи. — Где вы проживаете, мистер Данливи?
— В окружной тюрьме.
— Вы находитесь там в заключении?
— Да.
— Вас обвиняют в каком-то преступлении?
— Да.
— Вы знаете обвиняемую?
— Да, сэр.
— Когда вы впервые встретились с обвиняемой?
— Примерно одиннадцатого сентября.
— Вы знали Дорри Эмблер при жизни?
Так, одну минуту, — живо запротестовал судья Флинт, — я уже выносил постановление по этому вопросу. Слова «при жизни» неуместны. Присяжным дается указание не обращать внимания на эту часть вопроса. Итак, мистер Данливи, вопрос таков: знали ли вы Дорри Эмблер?
— Да, сэр.
— Как вы познакомились с Дорри Эмблер?
— Это длинная история.
— Вы отвечайте, пожалуйста, на вопросы. Не имеет значения, сколько времени это займет. Нам всем, да и вам в первую очередь, абсолютно некуда торопиться… Следите, чтобы ваши ответы точно соответствовали вопросу, и расскажите, как познакомились с ней.
— Она украла мой автомобиль для побега.
Большинство зрителей, находившихся в зале, от изумления разинули рты. Присяжные вдруг разом подались вперед в своих креслах.
— Не могли бы вы повторить ответ? — сказал Гамильтон Бюргер.
— Она украла мой автомобиль для побега.
— А что за автомобиль у вас был для побега?
— «Кадиллак» с номерным знаком YXY—694.
