– Могу? – спросила она с облегчением, которое старалась скрыть.
– Вот именно. Эта повестка не может заставить вас явиться в суд вне пределов графства. Она должна быть подтверждена судьей, когда будет доказана необходимость вашего присутствия.
– Спасибо, что сказали, – поблагодарила она, глядя на адвоката изучающим взглядом, пытаясь понять, зачем он ей это сообщил.
– Однако, – спокойно продолжал Мейсон, – если вы только письменно не подтвердите на оригинале повестки, что явитесь завтра, мне нужно будет заявить судье, что вы необходимый свидетель.
– Свидетель чего?
Мейсон улыбнулся с видом загадочной уверенности:
– Этого я не хочу касаться, пока вы точно не предстанете для дачи свидетельских показаний.
– Мистер Мейсон, я ничего не знаю об этом деле. Ничего, что могло бы помочь вашему клиенту. Я…
– А я думаю, вы знаете.
– Что же?
– Поскольку вы решили не доверять мне, я задам вам свои вопросы завтра как свидетелю. Сейчас вопрос только в том, распишетесь ли вы на повестке, что явитесь завтра в суд.
– Конечно нет.
– Отлично. Я обращусь к судье с необходимым представлением. Конечно, все внимание со стороны газет сконцентрируется на вас.
– Мистер Мейсон, это произвол.
– Я могу оценить вашу точку зрения, но не забывайте, что моя клиентка также считает это произволом.
– Ваша клиентка! – заметила она презрительно. – Улики против нее настолько тяжкие, что… Ну, я не хотела бы осуждать ее заранее.
– Да, я бы этого не советовал. Особенно если учесть, какой эффект произведут ваши свидетельские показания.
– Что вы имеете в виду? Я абсолютно ничего не знаю.
– А мне кажется, вы знаете все о том, в чем обвиняется моя клиентка.
– Я читала об этом в газетах: «Следы, порванная блузка, осколок зеркала в шине, орудие убийства, брошенное в кусты, когда та девушка вышла из машины…» Лично я думаю, что миссис Эдриан или ее дочь виновна в хладнокровном убийстве первой степени, и я надеюсь, ее осудят и приговорят к высшей мере… Мистер Кашинг был очень милым, привлекательным…
– Так, продолжайте.
– Мне нечего продолжать.
– Ладно, – сказал Мейсон Дрейку. – Пометьте, что она отказалась, а я заявлю, что она, являясь свидетелем, не желает явиться в суд.
– Мистер Мейсон, – сказала она. – Вы блефуете. Вы видели меня на похоронах и теперь… Вы блефуете.
– Если вы думаете, что я блефую, тогда не расписывайтесь в повестке, а завтра утром читайте мое представление судье Норвуду, который будет вести это дело.
– Мистер Мейсон, я буду только рада дать подписку, что буду завтра в суде! Давайте вызывайте меня в качестве свидетеля.
– Вызывать?
– Да, вызывайте. Мои показания пригвоздят вашу клиентку. Я об этом позабочусь.
С этими словами она подошла к столу, взяла ручку и обратилась к Полу Дрейку:
– Дайте, пожалуйста, повестку, я покажу этому милому адвокату такое, что он не скоро забудет!
Когда Мейсон и Пол Дрейк проходили по вестибюлю, портье стоял у телефона, пытаясь успокоить разгневанную мисс Китс. Он был так занят беседой, что даже не заметил, как двое спокойно подошли к его стойке.
– …Мне очень жаль, мисс Китс. Они просто прошли мимо меня. Я пробовал их остановить, но они не обратили на меня никакого внимания. Не успел я выйти из-за стола, как они уже были в лифте… Это лифтер виноват. Он не должен был поднимать их, пока я не подал ему знака. Но вы же знаете этих мальчиков, они такие небрежные. Я позабочусь, чтобы его как следует наказали… Да, оба… Да нет, я сказал не джентльмен, а джентльмены. К сожалению, вы неправильно меня поняли. А охранник не отвечал по телефону. Я рад, что они ушли. Полицию вызывать?.. Очень хорошо. Мне очень, очень жаль. Я не знал, конечно, в какую квартиру они идут. Но когда они остановились на третьем этаже, я стал обзванивать жильцов… Да, я видел, как вы входили за несколько минут до этого… Большое спасибо, мисс Китс. Вы очень добры. Мне очень жаль, что так получилось, но прошу вас понять, что это не моя вина… Да, конечно. Еще раз спасибо.
Портье с облегчением вздохнул, повесил трубку и, обернувшись, увидел ожидающих за стойкой Мейсона и Дрейка.
– А, это вы, – со злостью сказал он. – Да, попал я с вами в переплет!
Мейсон заметил:
– Не думаю, что она действительно так оскорблена в своих чувствах, как старается это показать. А вот вам остальные ценные бумаги, которые мы распределяем.
Портье взял банкнот с сердитым видом, не поблагодарив.
Мейсон достал еще один двадцатидолларовый банкнот и стал крутить его пальцами.
Портье, сначала такой хмурый, вдруг заинтересовался, завороженно наблюдая за банкнотом в руке Мейсона.
– Вы неплохо выкрутились, так ведь? – спросил адвокат.
– Да я еле спас свою шею, если вы это имеете в виду.
– Я не это имел в виду, ну да ладно.
– Доставили вы мне хлопот. А если бы она спустилась и увидела, как мы разговариваем…
– А вы можете начать ругать нас за нарушение порядка в этом доме, и это подтвердит то, что вы ей рассказали.
Портье задумался. Мейсон молчал.
– Ладно, что вы теперь хотите?
– Мы надеемся, что сможем распределить еще немного ценных бумаг.
– Ради бога, кончайте эту комедию да переходите к делу. Не хочу я здесь стоять и разговаривать с вами. Вдруг кто-нибудь войдет… Так что вам надо?
