Дело пропавшей балерины - [40]

— Я еще немного поболтаю с вами, чтобы точнее воссоздать события, и обязательно спущусь, — пообещал Менчиц.

Мира караулила на лестнице. Он снова отогнал мысль о вечере за столиком в «Праге» с ней, хоть фантазия упорно рисовала их силуэты на фоне стеклянной террасы.

— Спустимся вместе? — предложил он ей, и сам удивился своей смелости.

Она ответила:

— Почему бы и нет?

Пока они спускались, вряд ли в эти минуты он думал о том, каким образом Тарас Адамович собирается его опередить.

— Вы нашли ответ? — спросила его Мира, между пятым и четвертым этажом.

— Полагаю, да. Но лучше было бы мне догадаться об этом вчера.

Когда они спустились в холл, то увидели исполнителя роли неуловимой блондинки за чтением газеты на роскошном горчичного цвета диване.

Тарас Адамович отложил газету, улыбнулся помощникам, затем поднялся с дивана.

— Вы выиграли, — резюмировал Менчиц.

— Возможно. Однако прежде чем мы вернемся к нашему охраннику лифта, скажите мне, как я это сделал.

Яков Менчиц пытливо взглянул ему в глаза.

— Вы нашли третий лифт? — спросил он.

— А разве в отеле «Прага» не два лифта?

— Два лифта для гостей. Вы же, вероятно, воспользовались служебным лифтом. Но я, если честно, не знал, что он есть в отеле. Откуда же узнали вы? Опросили официантов?

— Нет. К тому же, если я мог опросить официантов, почему же вы этого не сделали?

— Потому что не знал, о чем спрашивать, — сознался Менчиц.

Тарас Адамович улыбнулся.

— Да. Я узнал о служебном лифте еще вчера. На то было несколько причин: во-первых, официанты не поднимали еду в ресторан в лифте для гостей. Когда на улице я узнал, что пожар начался с кухни и мне сказали, что кухня размещается в подвале, я удивился. Поскольку не увидел в лифтах тележек с едой и официантов. Потом я подумал о том, каково это — подниматься семь этажей вместе с чьим-то ужином. А если желающих подняться много, официанты пропускают гостей и ждут, пока еда остынет? Это показалось мне не слишком удобным. О лестнице я даже не думал, поскольку…

— Вряд ли заказы носили бы по ней на седьмой этаж, — закончила его реплику Мира.

— Я предположил, что должен быть еще служебный лифт, хотя бы небольшой — для доставки еды в ресторан.

— А во-вторых?

— А во-вторых, я понял, что девушка не могла воспользоваться одним из двух лифтов или лестницей. Выходит, она знала иной способ. Наиболее логичным был служебный подъемник.

— Но она исчезла.

— Спряталась под одним из столиков. Думаю, если бы вы заглянули под соседний, то обнаружили бы ее там, а она рассмеялась бы и сказала, что это шутка.

— У меня не было опыта поиска девушек под столами в ресторанах, — пожал плечами Менчиц.

Тарас Адамович кивнул.

— Когда же вы побежали к лестнице, она выбралась из-под стола и пошла к лифту, спрятанному за барной стойкой.

— Я должен был догадаться. Итак, она спустилась на первый этаж?

Тарас Адамович кивнул.

— Начиная с этой части истории, сознаюсь, задавать правильные вопросы сложно даже мне. Но вернемся к нашему художнику-актеру.

— Что-то мне подсказывает, что быть художником у него получается лучше, чем актером, — улыбнулся Менчиц.

Мира улыбнулась, Тарас Адамович уверенно направился к лифту, поневоле зацепившись взглядом за знакомую фигуру, примостившуюся на диване подле роскошного растения. Вспомнились слова Назимова о незаурядных талантах его партнера по игре в покер — хмурого чешского репортера — по части дегустации вин. Сейчас он не пил — снова писал что-то, время от времени отвлекаясь на суету в холле. Бывший следователь постарался сосредоточиться на мыслях о вчерашнем пожаре.

Пока громоздкая красная кабина с решетчатой дверцей поднимала их наверх, Менчиц спросил:

— И все же почему вы попросили меня следить за той девушкой? Она выглядела подозрительно?

— Нет, я ни в чем ее не подозревал, пока вы не рассказали мне о вашем разговоре.

— Тогда почему же?

— Я знаю мужчину, с которым она ужинала. Он опасен. Но после я понял, что нам следовало следить именно за ней.

— Она как-то связана с пожаром?

— Да.

— Откуда такая уверенность?

— Попробуйте догадаться.

Мира хотела что-то сказать, но сдержалась, вопросительно посмотрев на молодого следователя. Он ответил, укоряя себя за то, что не заподозрил этого вчера:

— Уж слишком спокойно она искала сумочку. Вряд ли она вела бы себя столь спокойно, не будучи уверенной, что пожар — ненастоящий.

Тарас Адамович добавил:

— А поскольку ей было известно о служебном лифте, я подумал, что она и поднялась в ресторан именно таким способом. И возможно — прямиком из кухни.

Молодой следователь посмотрел на него и сказал:

— Нам следует еще раз опросить работников кухни!

Дверь лифта отворилась на седьмом этаже. Улыбающийся художник радостно воскликнул:

— Я вижу вас, Тарас Адамович, вы арестованы!

— Вы же официант, а не полицейский, — улыбнулся Тарас Адамович.

— А что может сделать официант, чтобы задержать подозреваемого? — спросил Щербак.

Тарас Адамович пожал плечами:

— Хм. Позвать полицию?

Они вновь вошли на террасу и расположились за одним из столиков. Сейчас, днем, здесь было немного душновато. Золотым диском сияло солнце, а рядом, как будто соревнуясь с ним, ослепительно сверкал купол Софии Киевской. Как же далеки мысли девушки, сидящей напротив, которая любит белое вино и театр, от розовеющего закатного неба, отражающегося в огромных окнах летнего ресторана на седьмом этаже. Он должен найти ее сестру, и уже затем пригласить на балет или в «Прагу». А сейчас… Это панорама города его отвлекает, как та блондинка, снявшая вуаль и так улыбавшаяся ему вчера.