Дело о радиоактивном кобальте - [36]

— Пойдем, — тихо сказал нам доктор Берлиоз. — Оставим их одних. Показать вам лабораторию изотопов?

На это я и надеяться не смел. Тихонько притворив дверь, доктор Берлиоз повел нас. На первом повороте коридора я был поражен стрелой с надписью: «Кобальтовая пушка». Эта пушка преследовала мое воображение. Безусловно, она сыграла значительную роль и в болезненном воображении Сорвиголовы: этим, конечно, объясняется то, что он совершил кражу. Я уже собирался попросить объяснения у моего учителя физики г-на Лапрада, с которым мы отправились на квартиру Перийе. Но наше внезапное посещение и письмо директора создали для нас много осложнений помимо счетчика Гейгера, — нужно было найти место, где Сорвиголова спрятал кобальт, поэтому мне не удалось побеседовать с г-ном Лапрадом. Г-н Дювивье вернул ящик с кусочком кобальта в Комиссариат по атомной энергии и позвонил в полицию, где ему сообщили, что следствие будет прекращено. В тот же вечер Сорвиголова вернулся к отцу, и все, казалось, было теперь в порядке. Между тем, чтобы понять эту странную атомную историю, не мешало все же найти основное звено цепи.

— Скажите мне, г-н доктор, пожалуйста… Кобальтовая пушка…

— Да?

— Это действительно пушка?

— Да нет, — сказал доктор Берлиоз, и на его тонких губах появилось подобие улыбки. — Это название получил один из наших аппаратов, в котором используются гамма-лучи, испускаемые радиоактивным кобальтом, для лечения рака.

— Но почему она так названа?

— О, может быть, потому, что аппарат несколько напоминает пушку своей формой. Но мы уже пришли. Сами увидите…

Мы вошли в зал, где рентгеновский аппарат с потолка свешивался над постелью, куда кладут больного.

— Здесь, — сказал доктор Берлиоз, — определяют наличие опухоли посредством скрещенных, я бы сказал, рентгеновских аппаратов. Специалисты-рентгенологи рисуют на кальке место, куда направлены лучи, чтобы с максимальным эффектом воздействовать на опухоль. Затем лечащий врач определяет дозу и количество сеансов облучения.

К нам приблизился техник-африканец, прекрасное черное лицо которого превосходно сочеталось с белым халатом.

— Можно взглянуть на кобальтовую пушку? — спросил доктор Берлиоз.

С улыбкой, обнажавшей ослепительно белые зубы, техник привел в движение механизм толстой двери, напоминавшей знаменитые двери атомных реакторов в Сакле. В пустой комнате был установлен гигантский аппарат. Главными его составными частями были подвижной стол, на который кладут больного, и согнутая металлическая «рука», на конце которой находилось полушарие, содержавшее радиоактивный кобальт. Техник нажал несколько кнопок. Стол начал вертеться: рука, державшая полушарие, описывала в это время полукруги. Мы поняли, что испускаемые кобальтом гамма-лучи могли воздействовать на больного под тем углом, какой необходим.

— Скажите, г-н Берлиоз, так лечат г-жу Перийе? — спросил Голова-яйцо, очень внимательно осмотревший аппарат.

— Да, мой друг, — сказал доктор Берлиоз. — Мы лечим кобальтовой пушкой опухоли. Для наиболее глубоких опухолей, например рака легких, мы располагаем бетатроном, лучи которого проникают еще глубже.

Я оставался во власти мечты. Теперь я мог яснее восстановить драму. Сорвиголова знал, что его мать можно вылечить только посредством кобальтовой пушки. Но возможность положить больную в Институт рака отодвигалась со дня на день. Страх Сорвиголовы становился чем дальше, тем болезненней. На выставке во Дворце открытий кусочек кобальта должен был зачаровать моего товарища. По наивности он решил, что в его руках имеется возможность начать лечение радиоактивным кобальтом… И вот наступил момент, когда внимание всех было отвлечено в другую сторону…, непреодолимая сила толкнула его к экспонату…, и, уже не думая о последствиях своего поступка, Сорвиголова сунул ящичек с кобальтом, в свой портфель. Он не знал, увы, как опасно обращение с радиоактивными элементами, и, несомненно, не предвидел, что полиция, пресса и даже товарищи включатся в розыски вора. Он долго обманывал нас втихую. Но когда полиция начала проявлять рвение и забила тревогу, он перепугался и по глупости скрылся. К счастью, все обошлось лучшим образом, отчасти благодаря нам, но главным образом благодаря шагам, предпринятым чудесным человеком, нашим директором…

Голова-яйцо спросил, нельзя ли нам посмотреть бетатрон? Доктор Берлиоз ответил, что, к сожалению, это невозможно, так как сейчас там находятся больные.

— Бетатрон является ускорителем частиц? — спросил Голова-яйцо.

— Да, ускорителем электронов.

— Но почему применяют теперь радиоактивный кобальт или ускоряемые элементы вместо рентгена, как раньше?

— Это серьезный вопрос, — сказал доктор Берлиоз, и его серые и холодные, как сталь, глаза, приобрели более живой оттенок. — И вот почему: наблюдение показало, что гамма-лучи более энергичны, легче проникают вглубь. При достаточной ионизации терапевтический эффект получается только при проникновении на несколько сантиметров. Таким способом можно добиться, чтобы воздействию подверглись те или иные пораженные клетки.

— Но, доктор, когда приближается такой источник радиоактивности, как кобальт, люди подвергаются риску белокровия и смерти, а вы применяете те же самые лучи для лечения?..