Дело о полянах Калевалы - [5]

— Вдвойне странно тогда, — повела рукой Марина, — что в документах нет никаких отзывов от других людей. Ведь при расследовании должны были хоть кого-то опросить.

— Значит, нам ничего не остается, как опросить их самим. Это как раз по мне, — с небольшим нажимом отвечал Краснов. — Если у кого-то из них появятся некоторые ассоциации, возможный негатив, я об этом узнаю.

— Я не про то, — остановила его невольную похвальбу Марина. — Вам не кажется странным, что симпатичная двадцатидвухлетняя девушка не имеет не то, что мужа, но и парня, который бы лучше других мог описать ее характер следователю?

— Верно подмечено, — чуть кивнул головой Краснов, по-прежнему не отрываясь от дороги. — Но в ее табелях кругом стоят одни «отлично», так почему бы ей не быть просто ботаничкой-занудой, которая не находит необходимым заводить ухажеров? — он невольно улыбнулся представленному образу.

— Надеюсь, к ее правдоподобному портрету хотя бы у кого-нибудь найдется пара слов, — недовольно бросила Марина. — Преподаватели, студенты, работники зверофермы… Хотя бы какой-нибудь мотив, от которого уже можно было бы идти.

— Вы знаете, — со вздохом сказал Ярослав, — мне что-то подсказывает, что мотивы во всей этой истории не имеют никакого смысла. Но она жива, и мы должны ее найти. Чьи-то слова нам мало в этом помогут, вся надежда на ваши способности.

Он ждал, что Марина поддержит разговор, но она молчала, созерцая пейзаж. Их окружали высокие, близко стоящие друг к другу сосны, оставлявшие открытым нижний ярус леса, где почти не было кустарника, но заметны были валуны и нагромождения камней. Огромные, словно выдавленные из земли пласты пород, разломанные глыбы, поросшие мхом и лишайниками. Временами мимо проскальзывала широкая порожистая река или показывалась гладь озера, в просветах над зубчатым рядом деревьев то поднимались крутые, поросшие сосняком и ельником холмы, то виднелись горные кручи.

Дорога была не сильно загруженная и терпимого качества, поэтому Краснов выжимал из машинки все ее скоростные возможности.

— Я бы хотел успеть в гостиницу до полуночи, — пояснил он на всякий случай. — Потом они закроют ворота, персонал будет бурчать… Хотя какой там персонал, наверняка две бабки, но вряд ли они будут возиться с оформлением и ключами посреди ночи. А ночевать в лесу мне как-то не улыбается. А вам? — спросил он Марину со сдержанным раздражением — ее невозмутимое молчание его коробило. — Здесь вполне вероятно встретить крупного зверя. Медведи осторожны, а вот лоси и кабаны… — он оборвал себя и снова подумал с неприязнью, что слишком много говорит.

— Нет, я их не боюсь, — сдержанно ответила женщина, отозвавшись на зазвеневшую досаду в голосе собеседника. — Я больше опасаюсь людей. А почему нам нужно туда так торопиться? Мы могли бы остановиться где-нибудь в… Полярных Зорях, — выхватила она название из карты, лежавшей на передней панели. — А в Калевалу приехать уже утром.

— Мы не едем в Калевалу, — мрачно бросил Краснов и, предупреждая ее вопрос, добавил. — Нам нужно как можно скорее оказаться в Мокроярове. Что-то… Что-то будто тащит, толкает меня туда. Такие сильные предчувствия меня никогда не обманывали, — он ощутил со стороны некоторое тепло, хотя женщина молчала. Она ему верила.

— Я не могу сказать, что это такое, не вижу ни образа, ни слова, — больше для самого себя говорил Ярослав. — Я не знаю, что я… мы с вами должны сделать, когда попадем туда… Надеюсь, я пойму, когда это произойдет…

— Может, какой-то ключ к делу, — поддакнула Марина, полуобернувшись к нему с вежливой улыбкой.

«Осел, перед кем ты распинаешься?! — взвился на себя Ярослав, уходя в наблюдение за дорогой. — Скучно тебе? Ест обида на свою пустую жизнь? Или старый павлин решил перья распушить перед симпатяшкой? — безжалостно долбил он себя. — Интересно, а перед Марченко ты бы тоже так балаболил?»

И снова было молчание и дорога.

* * *

Часы уже показывали десять вечера, а они все так же гнали по пустой трассе. Небо было акварельно-прозрачным и светлым, и казалось, что еще часов шесть вечера, не больше. Внезапно Краснов напрягся, брови плотно сдвинулись. Марина робко окликнула его:

— Вам плохо, Ярослав Олегович? Может, лучше остановиться?

— Нет, ни в коем случае, — Краснов поудобнее перехватил руль, но Марина заметила, как побелели костяшки его пальцев. — Мы очень, очень опаздываем… Глупо звучит, наверное…

— Не глупо, — серьезно отчеканила Марина. — Вы лучше знаете себя, чем кто-то из нас, хоть мы уже давно работаем вместе. И никто никогда не сомневался в том, что то, чем мы владеем, важно и не склонно ошибаться.

Краснова утешили эти слова. Он чувствовал себя измотанным. Будто канат, обмотанный вокруг груди, тащит его вперед, все сильнее и сильнее, все настойчивее, словно кто-то просит о помощи, жалобно, тоскливо, не находя ответа. И все отчетливее он понимал, что долго этот призыв не сможет продолжаться.

— И я бы попросил, — вырвался он из своих размышлений и коротко глянул в сторону женщины, — не звать меня по отчеству. Можно и просто Слава. И… давай на «ты»? Так будет быстрее… в чрезвычайных ситуациях.