Дело о полянах Калевалы - [4]

— Хорошо, — так же безучастно согласилась Марина. — Один вопрос — куда летим?

— Удобный сотрудник, ничего лишнего, — мысленно прицокнул языком Краснов, а вслух сказал: — Поначалу в Мурманск, а оттуда… пожалуй, сначала в Калевалу.

— В Калевалу? — в ее голосе впервые зазвучало удивление. — А я думала — это сказочное место.

— И правда сказочное, — подтвердил Краснов. — В этом не сомневайтесь.

Глава 3

Впрочем, поговорить им так и не удалось толком. Из аэропорта Ярослав долго и тщательно улаживал оставшиеся дела — нужно было дать знать местным органам правопорядка об их поездке, согласовать бронь на автомобиль, подумать о ночлеге и питании, выкупить с трудом выцарапанные билеты. Им с Мариной достались места в разных концах салона, поэтому он ограничился тем, что перед посадкой сунул ей в сумку горячевскую папку, чтобы она хотя бы немного ознакомилась с делом.

Со своего места ему был виден ее затылок, и все два часа полета, созерцая его, Краснов испытывал какую-то детскую обиду. Она даже не поинтересовалась, почему нужно так спешить. А ведь он мог ей рассказать, что все сильнее его будто подталкивало ощущение того, что вскоре что-то произойдет, что необходимо не упустить момент, иначе может быть поздно. Что-то, что временно будет там, где все судьбы переплетутся, исчезнет безвозвратно. Прибавлялись и собственные переживания, связанные с его прежней жизнью, походами и любованием этими краями. Через двух соседей ему были немного видны проплывающие облака и под ними огромные зеленые пласты, то более светлые, то темно-зеленые, то золотившиеся на солнце, то прикрытые облачной тенью, временами, как осколки зеркал, вспыхивали озера. Ему приятно было видеть все это, но с щемящим чувством восхищения он твердил себе — как жаль, что самолет лишает нас видеть самые удивительные вещи. Лишает самого ощущения пути, преодоления расстояния, подсознательного чувства пространства. Два часа, и ты на краю земли, быстро и удобно. Но эти два часа комфорта совершенно вырезают из тебя принятие сотен километров земли, шири рек, размаха полей, глубин лесов, тысяч крошечных поселков и городов, где тоже живут люди…

После перелета Марина совершенно не выглядела усталой. Ее красивое лицо не потеряло прежней невозмутимости, а теплый брючный костюм (отнюдь не походная форма) придавал солидности. «Или шашечки, или ехать», — подумал Ярослав про себя: в его представлении о ней что-то не вязалось. Она была слишком усердной, слишком серьезной, мастером слишком высокого класса и при этом чересчур красивой. В тридцать с хвостиком у Марины была отличная фигура и точеные черты лица. Высокими скулами, маленьким ртом и по-кошачьи раскосыми глазами она удивительно напоминала «Камеристку» Рубенса, и сходство было тем сильнее, что у нее был тот же светло-русый, отливающий темным золотом цвет волос, которые она обычно заплетала в небольшую толстую косу или закалывала плотным пучком на затылке.

Эта красота выбивала Краснова из колеи. В его прежней жизни его окружали, как правило, женщины, которые жертвовали красивостями вроде макияжа, украшений, каблуков и изысканной одежды в угоду удобству или экономии времени. Это было для него синонимом благоразумия, поскольку те, кто, наоборот, подчеркивал свою телесность и декоративность, оказывались попросту легкомысленными и доступными дамами. Строгая, всегда аккуратная Марина разительно отличалась от всех, кого Ярослав знал прежде.

На стоянке их уже ждал бежевый «Рено Сандеро». Краснов быстро решил все дела с арендой и оплатой, получил ключи и бумаги, и вскоре они под ненавязчивый аккомпанемент навигатора катили по трассе вдоль Колы. Первое время они ехали молча. Разговаривать, хоть обсудить им было что, не тянуло. Оба, несмотря на то, что Краснов уже бывал в этих местах, были зачарованы пейзажами. Им то открывался вид на Мурманск, на стройные розовые ряды домов, переплетение улиц, то широко разворачивалась река, виднелась портовая часть, заставленная кранами и подъемниками, запруженная мощными судами. Каменистые берега даже в ярком солнечном свете производили хмурое и неприветливое впечатление, а затем за изгибом дороги вздымались белые вершины гор, изрезанный холмистый рельеф… Все это искало определений, сравнения то с видами Шотландии, типично представляемой протяженными холмами с низкорослой растительностью, то с диким размахом Норвегии, страны викингов, то даже наводило на мысли о сходстве с Кавказом, его курортами, где все так же пышно, обильно зеленью и снежными пиками, голубыми жилками облаков.

Краснов несколько раз собирался начать разговор, но никак не мог решить, с чего начать. Похвалить Марину за то, что она так скоро и беспрекословно собралась в дорогу? Или пожурить за то, что на ней сапоги с каблуком и шерстяной жакет вместо штормовки? Ну, это еще успеется — увидим, как она себя поведет, когда они окажутся в Карелии.

Марина первой прервала молчание.

— Я прочла документы, — сухо начала она. — Слишком мало информации.

— Это же рядовое исчезновение, — пожал плечами Краснов, не поворачивая головы. — А девушка ничем не примечательная, не местная звезда, не влиятельная персона. Ее и знали-то небось, полтора человека…