Дело о подсвечниках Расты - [37]

Миори несколько секунд смотрел на Вэнди, потом покачал головой.

– Извини, но думаю, что это не твое дело, – сказал он. – Я тебе и так слишком много сказал. Старик узнает – неделю ворчать будет.

– Думаю, дольше, – сказала Вэнди. – Неделю – это только за то, что ты со мной тут кофе попил.

– Тем более, – кивнул Миори. – А если вдруг окажется, что ты обо всем этом не просто так спрашивала, а по долгу службы – то я, как минимум, без премии останусь.

– Вообще-то, я по долгу службы, – призналась Вэнди. – Официальный запрос у меня в сумочке. Допьем кофе, покажешь мне лабораторные журналы и всю документацию по Товуэллам, которая у вас есть.

– Вот и верь после этого в старую дружбу, – покачал головой Миори и принялся изучать стены кафетерия, на которых были развешаны плакаты, сообщавшие, сколько и каких питательных веществ содержится в блюдах, которые тут можно заказать.

– А вот про старую дружбу ты зря, – сказала Вэнди после некоторой паузы. – Знаешь, я собираюсь сделать в патенте на генетический шаблон искусственного оборотня исключение для целей моделирования исчезающих видов.

Миори вытянул вперед губы и издал какой-то странный сосущий звук, будто бы собирался свистнуть, но вместо того чтобы вытолкнуть воздух наружу, сделал глубокий вдох.

– С другой стороны, тебе никто не помешает просмотреть реестр уволенных из Лаборатории и сопоставить его со списком тех, кто был допущен до работы с Товуэллами, – сказал он.

Вэнди улыбнулась.

– Мы, синеволосые, должны помогать друг другу, разве нет? – сказала она.

Миори повторил ее улыбку.

– Судя по всему, Старик тогда был не так уж и неправ, да? – спросил он, допивая кофе. – Я имею в виду про злой умысел.

– Следствие разберется, – пообещала Вэнди. – Кстати, чтобы ты знал: я собиралась сделать исключение в патенте в любом случае, даже если бы ты отказался мне помогать.

– И именно потому я тебе и помогу, – сказал Миори. – Но от Старика я все равно теперь наслушаюсь.

Вэнди сочувственно похлопала бывшего коллегу по плечу. Она хорошо знала, что значит вызвать недовольство профессора Штейна.

***

Вэнди была работником, по большей части, кабинетным. То есть, конечно, ей временами приходилось выезжать на место очередного преступления и осматривать его на предмет всякого рода необычных следов, причем все чаще это случалось в порядке «братской помощи» другим отделам Стражи, но почти всегда ее оперативная деятельность этим и ограничивалась. Ей не надо было разбираться в психологии свидетеля, уметь проводить допросы или, тем паче, участвовать непосредственно в поимке преступника. Ее задача состояла в том, чтобы у себя за ширмой как следует рассмотреть собранные вещественные доказательства под всевозможными углами и выдать экспертное заключение. Надо отдать Вэнди должное, с этим она справлялась очень хорошо и жалование свое получала не зря. Более того, такое положение вещей ее саму полностью устраивало, тем более что вклад, вносимый ею в работу отдела, был весьма существенным. Однако это вовсе не означало, что временами ей не хотелось немного большего.

Сейчас, покинув Главную алхимическую лабораторию, где она с успехом выполнила порученное Квентином задание, алхимичка немного призадумалась. Перед ней открывалось два варианта. Первый предполагал возвращение в кабинет и написание отчета по результатам визита. Выбери она его, никто бы и не подумал упрекнуть ее в недостаточном служебном рвении. Вариант второй был несколько интереснее: зная имя уволенного алхимика, Вэнди могла попытаться самостоятельно разыскать и допросить его на предмет истинных причин увольнения, а уже после этого сводился к варианту первому. В иное время Вэнди не стала бы лезть с подобной инициативой, но несколько обстоятельств склоняли ее ко второму варианту. Первым обстоятельством было то, что уволенного алхимика Вэнди когда-то знала, хотя и не близко. Звали его Корнеей Лайсо и впечатление человека, который мог бы случайно плеснуть в микроинкубатор раствор дезинфектора, он не производил. С другой стороны, уж кто-кто, а Вэнди по собственному опыту прекрасно знала, что для того чтобы вылететь из Главной алхимической вовсе не обязательно быть реально в чем-то виноватым. Достаточно было потерять ценность как специалиста в глазах главного алхимика – профессора Штейна, а уж повод для увольнения находился достаточно быстро. Однако объяснить это обстоятельство людям, которые с профессором Штейном не работали, а знали его с официальной стороны, было непросто. Профессор был алхимическим гением, к тому же еще и одним из самых сильных ныне живущих магов, а кроме того – общественным деятелем и, в придачу, почетным членом Городского совета Ицкарона. Так что Вэнди не хотелось, чтобы на основе добытой ею информации кто-то другой сделал бы напрашивающийся, но, может быть, ошибочный вывод. Кроме того, зная, сколько человек необходимо опросить Квентину, Селене, Илису и Эрику, ей банально хотелось им помочь.

Потому, немного подумав, Вэнди отправилась в соседнее с Главной лабораторией двухэтажное здание, где располагалась Объединенная алхимическая кафедра, которая, де-юре, являлась подразделением лаборатории, а де-факто была детищем сразу четырех организаций: МКИ, ИБМ Лаборатории и Медицинского училища Ицкарона. Именно здесь обучались студенты-старшекурсники магических вузов и медучилища, выбравшие своей специализацией алхимию.