Дело о подсвечниках Расты - [35]

– А что же такое вторжение тогда? – спросил Эрик. – Это если кто-то на слив нажмет?

– Нет, рычага для слива у этого бочка нет, – ответил сэр Джай. – Вторжение – это если кто-то туда раскаленного металла плеснет. Вот тогда вода заклокочет, вот тогда забурлит, вот тогда повалит перегретый пар, а кипяток хлынет через край. Судя по всему, раньше такой металл как-то туда попадал. А сейчас? Ну откуда ему взяться, а?

На минуту повисла пауза.

– А раньше он откуда брался? – спросил Эрик.

– Понятия не имею, – ответил сэр Джай.

Снова повисла пауза.

– Вы говорите, что сюда попадают только самые сильные демоны, – сказал Эрик. – А как же Двор Демонов? Где он в вашей модели? Меня на уроках демонологии учили, что самые сильные демоны – там, разве нет?

– Моя аналогия – это значительное упрощение реального положения вещей, – ответил сэр Джай. – Естественно, что все гораздо сложнее. В основном, демоны стремятся попасть сюда, к нам, чтобы быть ближе к людям, ко всему тому негативу, которым они питаются и из которого сами состоят. Тут им сытнее. Дай им волю – они бы все сюда повылезали, но, к счастью для нас, в нашем мире могут жить существа лишь с определенным уровнем энергии. Не больше и не меньше. Потому мы имеем удовольствие наблюдать здесь совсем немногих из них. Но самые сильные демоны, те, кого называют Повелителями и Повелителями Повелителей, те, кто составляет Двор Демонов, они у нас и вовсе нечастые гости. Во-первых, им и внизу очень даже неплохо – они живут возле тех самых тепловых трубок, которые обогревают всю систему. Эта близость дает им все: власть, силу, пищу. Знай, отпинывай тех, кто хочет занять твое место и только-то. Во-вторых, стоит им здесь появиться, как там, внизу, кто-нибудь шустрый попытается занять их место у печки, а тут, наверху, боги позаботятся о том, чтобы они не слишком привыкли к местному климату.

– То есть, получается, это не демоны? – решил подытожить Квентин.

– Я очень сильно удивлюсь, если это вдруг так, – сказал сэр Джай. – Воля ваша, но я думаю, что похититель – человек и мотив у него вполне человеческий. Ищите человека, господа стражи. Такого человека, который, чтобы добиться своей цели, готов все поставить на одну карту.

– Сообщение для сержанта Уиллиса от капрала Цельсио, – произнесла Фьюарин, спикировав с неба. – Вот…

И она протянула Квентину, сложенный вчетверо лист бумаги. Квентин раскрыл его пробежал глазами и передал Эрику.

– Ну что же, – сказал он, – возможно, вы и правы, сэр Джай. Возможно, мы уже нашли такого человека.

­­­Глава 5

Волосы Миори Кроу были когда-то черными. Как смоль, как ночь, как крыло ворона. Волосы Уиннифред Цельсио были когда-то русыми, причем того самого непонятного цвета, который не знаешь куда и отнести – то ли к темно-русому, то ли к светло-русому, а потому, если требуется описать внешность человека с такими волосами, то попросту так и говорят: «волосы русые». Сейчас, когда эти двое сидели друг напротив друга за столиком кафетерия Главной алхимической лаборатории, их можно было бы принять за брата и сестру – прически обоих были несвойственного людям синего цвета. Впрочем, если говорить точнее, то волосы Вэнди были просто темно-синими, а волосы Кроу были скорее темно-фиолетовыми.

– Три дня назад я подложил ему на стол твою работу, – сказал Миори, вдыхая аромат из своей чашки.

– И? – спросила Вэнди несколько настороженно.

– В корзине для бумаг ее не обнаружилось, – ответил он. – Но и на столе я ее тоже больше не видел. Не знаю, может быть, сжег, может быть, унес в свою комнату. Но прочитал – точно.

– Откуда ты знаешь? – прищурилась Вэнди.

– В корзине для бумаг я нашел запись адаптера, очень похожего на приведенный в твоей работе, – ответил Миори.

– Не думала, что ты так пристально следишь за его корзиной для бумаг, – заметила Вэнди, вытаскивая из своей чашки ложечку и аккуратно кладя ее на край блюдца.

Миори рассмеялся.

– Что для него мусор, то для такого, как я – откровение, – сказал он. – Ты же знаешь, я вовсе не гений, я работяга. У меня есть кое-какие таланты, но...

– Ну не скромничай, – перебила бывшего коллегу Вэнди. – У тебя счет патентам уже на третий десяток пошел, разве нет?

– Не в количестве патентов дело, – отмахнулся Миори. – Уж кто-кто, а я-то знаю, какая им цена. Я – не гений, я не такой, как Старик. И, если на то пошло, не такой, как ты. Стыдиться тут, в принципе, нечего, такие люди, как я, тоже нужны. Вы вечно придумываете новое, создаете прорыв, переворачиваете мир с ног на голову. Я же шлифую чужую гениальность до блеска, до идеала, занимаюсь тем, чем вам заняться вечно не хватает времени и терпения. Потому все, что вы делаете на скорую руку, впопыхах, или попросту недоделываете из-за того, что ваш интерес угас, для меня – прекрасная возможность проявить себя, оставить свой след. Кстати, я тоже внимательно посмотрел твои заклинания роста, и немного переписал их на досуге. Код получился в три раза короче и в восемь раз эффективнее. И по чарозатратам, и по времени. Если будешь лепить еще одну химеру, готов пойти соавтором.

– Мне бы с этой разобраться, – улыбнулась Вэнди. – С ней далеко не всегда просто. В этом году хотим экзамен на разумность сдать, чтобы можно было отдать ее в школу. Ей нужно общение со сверстниками, и, желательно, не только с эльфами. А ты знаешь, как требователен Опекунский совет, когда дело касается химер. На второго ребенка я решусь не скоро, да и Льюр будет против, если кто-то будет нашим соавтором.