Дело о любопытном ежике - [38]

— Что и требовалось доказать. — Ромка присел за стоящий у окна небольшой столик, сдвинув брови, заглянул в его ящики, посмотрел на часы и качнул головой. — Ладно, пошли отсюда. Скорее всего, он наш баул в другом месте припрятал.

Лешка торопливо двинулась к лестнице. И вдруг прямо у двери раздались громкие шаги. Она замерла в ужасе, а где-то в области желудка что-то ухнуло и оборвалось. В дверях, широко расставив ноги, стоял хозяин дома и преграждал им выход. Больше всего в его голосе было разочарования.

— А я-то думал, что вы приличные ребята. Лешка не шевелилась и не смела поднять глаз.

У Артема на лице отразилось страдание.

— Так я и думал, — чуть слышно выдохнул он.

А Ромка если и смутился, то лишь на очень краткий миг. Он и не подумал отворачиваться, сам впился взглядом в лицо хозяина дома.

— Мы у вас ничего не украли!

— Что ж так? Не успели? — с иронией спросил тот.

— И не собирались. Мы деньги и телефоны, как некоторые, не воруем.

Валерий пропустил намек мимо углей.

— Тогда что же вы делаете в чужом доме?

— Мы-то? Да мы… — Ромка покраснел, но не от стыда, а от ярости. — Можете вызвать милицию, мы ее не боимся. Ей мы и объясним, что тут делаем. Но и вам придется дать кое-какие показания. — Скоро он окончательно пришел в себя и перешел к неприкрытым угрозам. — Мы о вас знаем куда больше, чем вы думаете. Вы, наверное, нас дурачками считаете. И зря. И учтите, что мы и не с такими справлялись.

Но хозяин дома не испугался, а удивился.

— Что-то я тебя не понимаю.

— Да? — хмыкнул Ромка. — Темка, дай-ка мне свой сотовый,

Артем протянул другу мобильный телефон. Ромка приложил палец к кнопке и на всякий случай сделал один шаг назад, другой — в сторону.

— Я, между прочим, и сам могу позвонить в милицию.

Лешка немного пришла в себя и подошла поближе к Артему. Успокаивало то, что сразу троих преступник схватить никак не сможет. Ромка это понял раньше и расхрабрился еще больше.

— Баул вы, конечно, так запрятали, что и с собаками не найти. Но не думайте, что мы не соберем против вас достаточно улик. Жан-Жак выздоровеет, и они появятся, вы и сами об этом знаете. Благодарите судьбу, что он жив остался, а то бы я вам такое устроил! И как у вас совести хватило! Вы же их другом считались, у Маргариты Павловны пирожки ели. Между прочим, тетка Шура могла сгореть, и тогда бы вы ответили еще и за убийство. А кто ей теперь новый сарай построит? Ей ее пенсии на жизнь не хватает.

Выслушав эту тираду, Валерий слегка вытянул шею и сощурился, словно перед ним был не Ромка, а какое-то редкое, не виданное прежде насекомое.

— Мальчик, ты в своем уме? При чем тут пирожки? Какая еще тетка Шура?

— г Это женщина, у которой сарай сгорел, — тихо пояснила Лешка.

Валера посмотрел на нее.

— А я тут при чем?

— А кто его поджег? — воскликнул Ромка.

— Я?! Сарай? Да что с тобой? — Молодой человек шагнул вперед и попытался приложить руку к Ромкиному лбу, но юный сыщик увернулся.

— Не придуривайтесь. Мы еще вчера обо всем догадались, жаль, не смогли предотвратить ваше последнее преступление. Из-за этого Жан-Жак в больнице, а Маргарита Павловна страдает.

Валера глубоко вздохнул и обратился к Артему с Лешкой.

— Может быть, все-таки объясните, что он от меня хочет?

— На вашей машине нет звуковой сигнализации. А вы сказали, что есть, — ответила Лешка и в напряжении замерла. Что он на это скажет? Валерий не смутился.

— Когда я такое говорил?

— В тот самый вечер, когда Ромка кусок бивня принес. Вы узнали, где он его взял, и сразу же ушли, сказав, что сигналит ваша машина. И больше не вернулись.

— А, теперь вспомнил! — воскликнул подозреваемый. — Так то и была моя машина. А сигнализацию я с нее на следующий день снял, потому что ставил временно, для того, чтобы съездить к другу в соседний поселок. Народ там такой — не угонят, так без колес оставят. А в Москве я звуковой сигнализацией не пользуюсь, сами знаете, ночной шум в городе запрещен. У меня теперь стоит другая противоугонная система. Да что я перед вами оправдываюсь, в самом деле, — вдруг опомнился он.

— А тогда скажите, — недоверчиво проговорил Ромка, — что вы пять лет назад во Франции делали?

— Пять лет назад я был не во Франции, а в… Да какая вам разница, когда и где я был! — По всему было видно, что Валерию надоело объясняться перед мальчишкой..

Но Ромка не обиделся, а, как дотошный следователь, въедливо продолжал:

— Ага, вы говорите, что не были во Франции. А почему тогда ваша жена вчера сказала, что там жила?

— Она и жила во Франции, но это было еще до нашего знакомства. Мы с ней всего два года назад поженились. Может, тебе паспорт показать?

— Вы говорите правду? Честное слово? Ну, тогда это… Тогда это она!

— Что она? Уверяю тебя, жена моя тоже не поджигатель. В тот вечер Вика вообще из дома не выходила.

— Даже в сад?

— Никуда. Теперь я и сам припоминаю, что на Сосновой что-то горело. Пожар, кажется, недолго продолжался.

— А на палеонтологической выставке ваша жена была? — не отставал юный сыщик.

— Не знаю, но вряд ли ее интересуют такие вещи. Она, вообще-то, не в Париже, а в Ницце жила, живописью там занималась. Вика — художник, а это все ее работы. — Валера указал на стены, где только сейчас Ромка заметил невзрачные, на его взгляд, акварели в нелюбимых им серо-зелёных тонах. Он признавал только яркие краски. Красный, желтый, оранжевый — вот это цвета!