Дело о хромой канарейке - [17]

– Изображать влюбленных. Понимаете, Рита, женщины – странные создания: ваша сестра может приревновать.

– Что вы имеете в виду?

– Вы сами это отлично понимаете.

Мейсон заставил их всех ждать, пока он закурит сигарету, предложил поочередно всем сделать то же самое, спрятал свой портсигар. Наконец он сказал:

– В конце концов, я не миссис Надоеда.

Дресколл воинственно заявил:

– Мне не по вкусу подобные штучки! Может быть, вы соблаговолите объясниться и извиниться?

– Пфа! Вы сами-то понимаете, что вы затеяли?

Розалинда Прескотт, до сей минуты стоявшая совершенно неподвижно, сказала:

– По-моему, мистер Мейсон прав.

– Рози! – воскликнула Рита.

Дресколл не сводил глаз с адвоката.

– Я не думаю, что он прав. И мне не нравятся его манеры.

– Вы можете идти ко всем чертям, – с самой любезной улыбкой сказал Мейсон. – Как я понимаю, из-за своей смазливой наружности вы привыкли всю жизнь морочить женщинам голову. Сейчас вы попали в такую передрягу, что предпочитаете прятаться за юбки, чем откровенно во всем сознаться.

Дресколл сделал несколько грозных шагов к адвокату. Мейсон медленно поднялся с кровати и насмешливо сказал:

– Вот, вот. Ничего более умного и придумать нельзя. Поднимете шум, сюда сначала явятся детективы из гостиницы, потом подоспеет полиция. Впрочем, это ничуть не хуже того, что вы до сих пор вытворяли!

Розалинда повисла на руке Дресколла:

– Джимми, перестань! Говорю тебе, успокойся! Сядь!

Рита Свейн, с негодованием глядя на адвоката, спросила:

– Как вы смеете разговаривать в таком тоне?

– Вы-то как раз должны это понимать. Для этого есть две причины. Первая, что я очень не люблю, когда меня обманывают клиенты.

– Вас никто не обманывает!

– В самом деле? Когда вы мне рассказывали все эти небылицы про миссис Надоеду, которая видела вас в объятиях красавчика, вы, видимо, принимали меня за неопытного мальчишку?

Он быстро повернулся к Розалинде:

– Мне кажется, что вы мне расскажете правду.

– Молчи, Рози! – истерически закричал Дресколл.

Мейсон холодно посмотрел на него и сказал:

– Я бы не стал так настаивать, если бы у вас были хоть какие-то шансы скрыть случившееся, но вы не смогли этого скрыть ни от меня, ни от окружного прокурора, который рано или поздно тоже нападет на ваш след. Продолжая играть в молчанку, вы только играете на руку прокурору. Какого черта вы не выложили мне с самого начала всю правду и не спросили у меня совета, что предпринять? Нет, вместо этого вы затеваете какую-то детскую игру, восхищаясь собственной изобретательностью.

Розалинда удирает из дому, оставляя платье для Риты. Рита переодевается, ловит канарейку, заканчивает подстригать ей коготки… Кого это должно было обмануть? Соседку?

– Вы правы, мистер Мейсон, – решительно сказала Розалинда.

Мейсон снова посмотрел на нее:

– Кажется, в конечном итоге мы с вами все-таки найдем общий язык. Расскажите, что же произошло. И побыстрее. У нас мало времени. Ваша сестра хорошенько наследила. Я воспользовался этим. То же самое могут сделать и другие.

Дресколл вздохнул, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Мейсон прикрикнул на него:

– Помолчите, Дресколл!

Розалинда заговорила быстрыми, отрывистыми фразами:

– Я всячески боролась со своим мужем, ведь он хотел развестись со мной. Он нашел письмо, которое мне написал Джимми. Письмо можно было понять двояко. Он предпочел худшую интерпретацию. Ушел, чтобы поехать к адвокату. Я перепугалась и допустила ошибку. Позвонила Джимми, рассказала ему, что случилось, предупредила, что уезжаю. Джимми примчался, возбужденный до предела. Он привез с собой пистолет. Ему казалось, что мне необходимо оружие, чтобы защищаться от Вальтера. Вальтер действительно не раз грозился меня убить, если я только суну нос в его дела.

– Вы рассказали и об этом Дресколлу?

– Да. По телефону.

– О'кей. Значит, Дресколл считал, что вам грозит опасность. Не исключено, что он был прав. Продолжайте.

– Как я уже сказала, приехал Джимми. Мы были в солярии. Я пыталась спокойно поговорить с ним обо всем. Но Джимми окончательно потерял голову, схватил меня в свои объятия, и я…

– Да, понятно. Миссис Надоеда достаточно красочно описала эту сцену.

– Как это все выглядело в ее изложении?

– Достаточно красноречиво. Очень страстная сцена.

Розалинда сказала со вздохом:

– Это правда.

– Умница, – кивнул Мейсон, – рассказывайте дальше.

– Джимми сказал, что я должна уехать и что он закажет места на самолет. Потом произошла автомобильная авария. Джимми выскочил, помог положить пострадавшего в кузов фургона. После этого он вернулся, и тут только я сообразила, что его могут вызвать в качестве свидетеля. Машина Джимми стояла в переулке. Я велела Джимми немедленно уходить, а сама должна была собрать кое-что из вещей и тоже уйти из дома. Джимми не хотел оставлять меня одну. Я настаивала. И тогда Джимми отдал мне свой револьвер на случай, если Вальтер неожиданно вернется и начнет по-настоящему скандалить. Я говорила ему, что мне не нужно оружие, я и пользоваться-то не умею им, но он все-таки убедил меня, что это совершенно необходимо. Я спрятала его в бюро, я точно знала, что Вальтер в него никогда не заглядывает. Я взяла револьвер только для того, чтобы успокоить Джимми. После этого он перестал спорить и ушел. Временами он бывает невероятно упрям.