Дело Логинова - [65]

– Работа – зашиваюсь, не могу, – проскрипел Филимончук, быстро переворачивая страницу реферата и что-то там демонстративно подчеркивая.

Логинов вопросительно глянул на Кису, и та, бросив быстрый взгляд на меня, тоже замотала головой:

– Нет-нет, Николай Михалыч, я сегодня уже обедала.

Один зашивается с рефератами, а другая уже обедала…

Как бы не так… Ну, это всегдашняя ситуация. Вся кафедра избегает сопровождать нас с Колей. Не знаю, что они думают – хотя, зная меня, думать не должны… С другой стороны, они знают и Логинова – а тут ничего предугадать нельзя. Репутация у него действительно странная, и думать они могут что угодно. Плевать. Меня это мало задевает. Главное, что сама я знаю, как все на самом деле.

– Насть? – он протянул руку.

– Да идем уже, беда с тобой… Идем…

Но как минимум двум людям в Институте было наплевать на тонкости наших взаимоотношений с Логиновым, потому что уж очень хорошо они в этом разбирались – в силу того, что Коля очень любит об этом с ними поговорить, особенно в поддатом состоянии. Эти двое – Андрей Александрович и Илья – налетели на нас прямо у выхода с кафедры. Настроение у обоих было приподнятое, наверное, что-то удачное сотворили в бизнесе.

– Куда бежим? – Долинский остановил Колю, хлопнув ладонями груди и спине.

– В ЗАГС, – вздохнул Коля. – Пока там нет перерыва. Будешь понятым на свадьбе?

– Мечтай-мечтай, – с усмешкой, но беззлобно ответил вместо него Илья. – Мы с Андреем в «Эгоист» собрались. Идемте?

– Да, пошли, – ответила я вместо Коли, улыбнулась и подмигнула Виноградову.

Лицо Логинова – о, как и историю с «работающими девочками» на Шулявке, это нужно было видеть! Думаю, он догадывался, что я просто шучу с ним на эту тему, когда вспоминаю Одессу и тот его призрачный «шанс», о котором он мне в среднем раз в год жалуется, когда напивается. Но его реакция все равно оставалась любопытной.

– Ладно, бизнесмены, пошли, – прорычал он. – За меня платит Илья, я на мели.

– Ты ж только что кафедре проставляться хотел? – случайно, ей-богу, вырвалось у меня.

Андрей Александрович и Илья переглянулись и заулыбались.

– Так ты еще и проставляешься? Какой успех, Илюха, скажи? – возвестил Долинский.

– Да ну вас, – заметно погрустневший Коля пошел впереди, покачиваясь из стороны в сторону.

Чтоб он не чувствовал себя так плохо из-за того, что милая беседа со мной теперь превратится в оборону от постоянных подколов двух быстрых на мысль и острых на язык финансистов, я двумя шагами догнала его и подержала за ладонь несколько секунд. Руки у него действительно всегда теплые и мягкие – он внимательно следит за этим…

Он улыбнулся мне, к нему вернулась бодрость:

– Чего ты, Настюш?

– Ничего, просто настроение хорошее. И ты не грусти, а?

– Не буду, – согласился он.

Я кивнула, отстранилась и пошла чуть сзади – неудобно идти с ним за руку перед студентами. На парапете второго этажа вдруг заметила Смагина – большой, статный синеглазый ректор в дорогущем костюме он смотрел на букашкоподобных студентов, копошащихся в холле, и упивался своим величием и великолепием. Смагин скрестил руки на груди и проводил взглядом нашу процессию, виду не подал, даже не кивнул мне в ответ на мой осторожный взгляд.

Он меня недолюбливает. Может, дошли какие-то нелицеприятные слухи?… Неправильно все как-то. Глупо, пошло и неправильно.

Мы засели в кабинетике на втором этаже. Андрей Александрович и Илья взяли кофе, а Коля, разумеется, заказал пиво. Мне пришлось поддержать.

– Тогда давайте два «Хугардена», – обрадовался он.

– Логинов, еще полудня нет, а ты пиво глушишь. Совести у тебя нет, – констатировал с сожалением Долинский.

– А откуда ей быть? – махнул тот.

– Ну да, ты же у нас такой весь из себя бессовестный мизантроп и социопат, – усмехнулась я, и коллеги поддержали веселье.

– Да ты же просто лапочка, Коля, – сказал Илья.

– Это я пошутил так, про совесть, – признался Долинский. – На самом деле, самое жуткое, что ты когда-либо сделал, это заставил курить моего кота на даче.

– Нет, самое жуткое, это когда он вместо сгущенки на блины майонез налил, – встряла я.

– Это была Таня! – возмутился Коля, нежно пиная меня в бок локтем.

– Ну, какая разница? Блины ж ты принес на корпоратив, – напомнила я. – Так что теперь это в памяти коллектива отложилось как очередной ляпсус Логинова.

– Нет, самый блеск – это день работников ЖКХ, который мы в общежитии отмечали! – продолжил Илья, увлекаясь все больше и больше.

– Когда Лешка пельмени в окно выкинул? – с надеждой сказал Коля.

– Это ты пельмени выкинул! – хором утвердили мы с Ильей.

Долинский удивленно заулыбался и вскинул брови:

– А ну-ка, этой истории я не слышал! Кто расскажет?

– Давайте я, вы все неумейки, – махнул рукой Коля. – В общем, собрались мы как-то с ребятами на четвертом курсе в общежитии у общего друга – Прапор у него кликуха, ты его не знаешь, думаю. Учился на год старше нас, на ФПП.

– Не знаю, – подтвердил Андрей Александрович.

– Ну так вот, были там я, Лешка, Илья и еще несколько парней – все из Комсомола. Прапор – тот еще эстет. Перефразируя классика, скажу, что «не мог он «Джеймсон» от «Блу Лейбл», как мы не бились, отличить», и на стол поставил вместо нормальной выпивки какой-то дикий бодяжный коньяк…