Дело человека - [16]

Мы оставались в горах всю зиму тоже. Пришлось трудно, но мы справились. У нас работал ветряк, поэтому было электричество — не много, но хватало. У нас имелся солярий на крыше и стена Тромбе, мы ходили в свитерах и не мерзли. Летом мы построили оранжерею, поэтому появились овощи, а когда папа принес оленя, я понял, зачем он тратил так много времени на упражнения с арбалетом. Мы выжили.

Я спросил его: — Ты знал заранее, что что-то подобное случиться?

Он посмотрел на меня поверх оленя: — Подобное чему?

— Чуме. Краху.

— Не-а, — сказал он, вытирая лоб. Внутренности животного были горячими. Он вернулся к работе. — Почему ты спрашиваешь?

— Ну, арбалет, хижина и все такое. Например, почему это горы? Я всегда думал, что, обучаясь самообеспечению, мы слегка… ну, сдвинутые. Теперь это кажется чертовски хорошим планированием.

Он остановился и положил нож. Стер кровь с перчаток. — Невозможно работать в такую погоду. — Пар от его дыхания замерзал в воздухе. — Не могу хорошо схватиться через перчатки. Нет, я не знал заранее — и, да, это было хорошее планирование. Но это не моя идея. Это твой дед. Я хотел бы, чтобы ты узнал его получше. Он говорил мне, что человек должен быть готов внезапно сняться и уйти по меньшей мере три раза в жизни. Если, конечно, планируешь прожить долгую жизнь. Надеюсь, ты понимаешь, почему. Возьми любой период истории, любую страну. Тяжело найти семьдесят лет ненарушенного мира и спокойствия. На чье-то дерево всегда много охотников. — Он вздохнул. — Когда начинаются вопли, время уходить в более тихое место. — Он поднял нож и вернулся к свежеванию оленя. — В нашей семье традиция — спасаться в последнюю минуту. Подержи вот здесь. Один из твоих прадедов покинул нацистскую Германию в 1935. Он держал на Запад, пока не попал в Дублин — вот почему ты сегодня Маккарти. Он забыл обвенчаться в церкви с твоей прабабушкой.

— О, — сказал я.

— Твой прадед купил эту землю в 1986. Когда земля была еще дешевой. Он поставил здесь сборный домик. Приезжал сюда каждое лето и пристраивал понемногу. Я не видел в этом никакого смысла, пока — дай вспомнить, это было перед твоим рождением — должно быть летом 97-го. Правильно, мы думали, наступает год Апокалипсиса.

— Я знаю, — сказал я, — мы проходили в школе.

Он покачал головой. — Это не одно и тоже, Джим. Это было ужасающее время. Мир был парализован, ожидая увидеть, как будут бросать первые бомбы. Мы все были уверены, что это она — Большая Война. Паника была довольно сильной, но мы прошли сквозь это в порядке, здесь, наверху. Мы провели целый год на этой горе — не спускались до Рождества. В тот раз миру повезло. Однако, это меня убедило.

Мы начали взваливать оленя на сани. Я сказал: — На сколько мы останемся здесь на этот раз?

— Не знаю. Может быть, надолго, даже на пару лет. В четырнадцатом веке Черная Смерть длилась столько же, пока не замерла. Не думаю, что эта чума чем-то отличается.

Я поразмышлял: — Как ты думаешь, что мы найдем, когда вернемся?

— Это зависит.

— От чего?

— От того, сколько людей выживет. И кто. — Он задумчиво посмотрел на меня: — Думаю, тебе снова надо начать слушать со мной радио.

— Да, сэр.

Примерно через месяц мы поймали сообщение из Денвера, временной столицы Соединенных Штатов. Чрезвычайное положение все еще действует. Тридцать шесть выживших членов конгресса собрались и отложили президентские выборы по меньшей мере на шесть месяцев. Вакцина второго поколения показала эффективность, близкую к шестидесяти процентам. Запасы ее, однако, все еще ограничены.

Папа и я посмотрели друг на друга и оба подумали об одном и том же. Худшее — позади.

В течении месяца Денвер начал выходить в эфир двадцать четыре часа в сутки. Постепенно правительство снова собирало свои разрозненные части. Масса информации наконец вышла на свет.

Первая из эпидемий — теперь знали, что их было несколько — появилась изолированными очагами в сердце Африки. За несколько недель она распространилась на Азию и Индию и волной пошла на запад по всему миру. Вторая чума так быстро наступала ей на пятки, что выглядела как часть той же самой волны, он она началась где-то в Бразилии, мне кажется, и хлынула на север через Центральную Америку — действительно так быстро, что многие города стали ее жертвами, прежде чем появился шанс идентифицировать ее. Ко времени третьей чумы правительства были в упадке и почти каждый город находился на чрезвычайном положении. Почти все передвижения в мире были остановлены. Вас могли застрелить за попытку попасть в больницу. Четвертая и пятая чума поразили нас подобно приливным волнам, оставив лишь каждого десятого из выживших в первых трех. Была также и шестая чума — но плотность населения была такой низкой, что она не смогла распространиться.

Некоторые области оказались счастливыми и остались совершенно непричастными, в основном в изолированных местах. Множество судов просто оставалось в море, в частности военные корабли, как только адмиралтейство поняло необходимость сохранить по меньшей мере одну военную ветвь по возможности неповрежденной. Еще были удаленные острова и горные поселения, религиозные убежища, целая наша бригада ядерного сдерживания (где бы она ни находилась), две лунные колонии, проект строительства 45 (но они потеряли наземную базу), подводные поселки Атлантис и Немо, и совсем немного мест, где кто-нибудь догадался уйти и взорвать за собою мост.