Джон заворчал и соскользнул с Марши. Несколько мгновений он лежал неподвижно, вслушиваясь в утренние шорохи в квартире — далекое гудение регулятора атмосферы, свое учащенное дыхание и дыхание Марши. Каждый из них иногда коротко вздыхал, как бы говоря: «Уф, хорошо…»
— Да, хорошо… — пробормотал Джон и принялся отстегивать металлические ленты монитора реакций, закрепленные на запястьях.
Он уселся на краю кровати и потянул за застежки, которые раскрылись с легким щелчком. Наклонился, снял с ног такие же браслеты и бросил их на пол.
Потом встал и босиком направился к аппарату размером с пишущую машинку, который стоял на комоде. Позади послышался скрип матраса — Марша приподнялась на локте.
— Что он показывает? — спросила она.
— Минуточку, — сухо ответил Джон. — Может позволишь взглянуть?
Он вырвал разлинованный листок, выползавший из миниатюрного компьютера и сделал вид, что изучает график. Они пользовались шикарной моделью регистратора ежесекундных физических реакций. Линии с острыми пиками, бегущие по миллиметровке ничего для него не значили — они предназначались для техников, а не профанов, — но в верхней части распечатывался доступный каждому анализ. Даже не прочитав его, Джон знал, что результат был плохим.
— Ну что? — зло спросила Марша. — Мы получили удовольствие?
— Угу… Тридцать четыре процента…
— Дерьмо, — выругалась она, откидываясь на спину. — Дерьмо!
— Мне бы хотелось, чтобы ты перестала ругаться, — проворчал он, не отрывая глаз от результата.
— Дерьмо, — назло ему повторила она.
Она протянула руку к прикроватной тумбочке и достала из пачки сигарету.
— Кроме того, мне хотелось бы, чтобы ты поменьше курила. Когда я целую тебя, мне кажется, что целуюсь с мужиком.
Она в упор глянула на него.
— Я всегда задавалась вопросом, кто у тебя был до меня. У тебя отвратительная техника общения с женщинами.
Она закурила и глубоко затянулась.
— А-а-а, — протянул Джон и направился в ванную.
Стоя перед умывальником, он мрачно принялся рассматривать свои руки. На запястьях еще краснели следы от браслетов.
Каждый раз ей надо было знать результат, и они пользовались этими погаными лентами, и каждый раз он становился все хуже — оба знали об этом. Кому нужен аппарат, сообщающий тебе, получил ты удовольствие в постели или нет? Каждый сам знал, хорошо было или нет. И зачем изобрели такую машину?
Он сполоснул руки под струей воды больше из долга, чем заботы о гигиене. Стряхнул капли и вернулся в спальню, даже не погасив свет.
Марша сидела на кровати и курила. Вынув сигарету изо рта, она выдохнула дым прямо ему в лицо.
— Тридцать четыре процента. Так низко мы еще не опускались. Когда же, Джон, ты проявишь благоразумие и приобретешь другой аппарат?
— Я не марионетка и не позволю никому превращать меня в паяца на ниточках! Какого черта я должен позволять какому-то технику-кретину с потными руками подключать ко мне кучу проводов…
Он занялся поисками тапочек.
— По крайней мере прими их. Они же не съедят тебя. Разузнай, а потом говори, что это ничего не стоит. У Розы Шварц с мужем есть такой аппарат, и они уверяют, что все просто великолепно. Она больше не может обходиться без него.
Марша замолчала, откинула непокорную прядь со лба и стряхнула пепел на простыню. Он с отвращением отвернулся, когда она рассеянно размазала пепел, оставив на простыне серый след.
Джон нашел одну из тапочек и с яростью надел ее.
— По крайней мере, разузнай…
Он промолчал.
— Джон…?
— Оставь меня в покое! Мне не нужны их поганые машины!
Она откинулась на подушки.
— Это ты так говоришь!
Он выпрямился, перестал искать вторую тапочку и гневно глянул на нее.
— Мне не нужна машина, которая учит меня трахаться!
Она выдержала его взгляд.
— Тогда скажи, почему наш результат постоянно катится вниз? Мы еще никогда не опускались так низко!
— Быть может, тебе стоит чистить зубы…
— Быть может, если ты признаешь…
— Что… — выпалил он и наклонился, чтобы заглянуть под кровать.
Она сделала усилие, наклонилась к нему и заговорила с непривычной нежностью:
— Джон…? Может просто поговоришь с типом? Ну пожалуйста?
Он не ответил, и голос ее стал вновь резким:
— Я говорю с тобой! Примешь ли ты типа?
Джон отыскал вторую тапочку и выпрямился.
— Нет, Боже ты мой! У меня нет намерения принимать этого типа и с тобой не буду разговаривать, если не сменишь пластинку. К тому же у нас нет средств. Может приготовишь мне завтрак?
Она тяжело поднялась, затушила сигарету и проворчала:
— Ну ладно, завтрак я тебе сготовлю… но средств у нас хватает!
Она со злостью сорвала халат с вешалки и вышла, натягивая его.
Джон проводил ее глазами — он был слишком разъярен, чтобы найти ответ.
— Боже, — промычал он и принялся искать брюки.
