Дефо - [11]

«Пожалуй, этот правитель изо всех стоявших в Англии у власти наилучшим образом понимал страну и народ, которыми он управлял», – таково было мнение Дефо. И к этому уже, кажется, ничего не добавишь, кроме соображения о том, что все же мы не находим «Чарли» в пантеоне героев, которым поклонялся автор «Робинзона».

«Понимал» – но что это значит, можем мы узнать у того же Дефо, который на склоне лет, когда написал он все свои основные книги, развернул и хронику «золотых деньков принца Чарли». Это уж не времена гражданской войны, о которых Дефо мог только слышать, и не дальние страны, о которых мог он прочесть и выспросить, это все он видел – его собственное детство, юность и первая пора возмужания. Если угодно, это и есть мемуары самого Дефо, воспоминания о времени, когда он рос.

Книга имеет, как водится, заглавие пространное, но кратко называется «Роксана». Как исповедь моряка или записки солдата, это тоже автобиография, но в социальном смысле чья? На заглавном листе указано – «мемуары подружки», чьей же? А чьей угодно, в том числе самого короля, что тоже указано прямо в заглавии. На этот раз центральному персонажу-«автору» Дефо даже имени не дал, потому что Роксана – только прозвище. Вообще говоря, Роксана – подруга Александра Македонского, вторая из его подруг, а на английской сцене шло тогда сразу три пьесы, где Роксана действовала, поэтому всякий, кто «подружку» встречал, находил ее похожей то ли на героиню этих пьес, то ли на артистку в этой роли и говорил: «Ну прямо Роксана вылитая!» «Подружку» узнавали по «полету», по типу. Она такой и была – личность темная и в то же время всем известная. «Всем известная, именуемая… известная под именем», – в заглавии на целую страницу Дефо нанизывает разные имена, и все ненастоящие.

Когда эту книгу разбирают критики, они обычно подчеркивают, что Роксана как раз непохожа на «всех», по крайней мере, всех прочих персонажей Дефо, причастных к той же древнейшей профессии. Она, во-первых, вращается исключительно среди людей высшего круга, а во-вторых, руководит ею не мелкая корысть, у нее запросы, в свою очередь, «высокие», по-своему «артистические»! Верно, однако этот контраст и важен: «подружка» обрела немало всяких прозвищ и даже титулов, но своего собственного имени у нее все-таки нет, она пробилась на самый «верх», так и оставшись неизвестно кем. Тип с улицы и со сцены, фигура из покоев короля (попавшая в них через потайную дверь) и из-под забора. Она только что не украдет, а может, и украдет, если одну оставить без присмотра, и она же, смотрите, выступает до чего важно, и какие на ней драгоценности: «Графиня Винцельсгейм!»

Такая вот была и Нелли Гвин, спутница Карла, попавшая из дома терпимости на подмостки, те самые, где Лир остался без шута (неловко – клоун и король!) и где история Ромео и Джульетты заканчивалась счастливым соединением любящих сердец.

Что она, эта Роксана, добра или зла, до предела развратна или по-своему порядочна? О нет, выросший в большом городе Дефо прекрасно знал, как нужда толкает па путь порока.

В его время не только разврат процветал как ремесло, но особым, хорошо оплачиваемым занятием сделалось и разоблачение разврата. А уж когда идет речь о выгоде, там попробуй пойми, где в самом деле разоблачение, а где вымогательский шантаж. Как в таких случаях водится, сплелся клубок из противоречиво взаимосвязанных выгод. Если не тебя, а ты уличаешь, это дает только прибыль, и еще какую! Стало выгодно мужу уличить в прелюбодеянии жену, жене – мужа, слугахМ – их обоих, а уж суду – всех вместе взятых. Были установлены расценки амурных грехов, шкала, по которой соответственно уличенные платили, а обличители получали вознаграждение. Если учесть, что расценки были высоки, так что можно было потерять состояние и нажить состояние, то нетрудно представить себе, какая началась амурно-денежная горячка. Пошли один за другим громкие процессы, крючкотворные дознания с пристрастием: кого застали, с кем застали, где застали? «Свидетель, отвечайте суду по всей совести, чем они занимались?» Замочная скважина сделалась источником немалого дохода. Поскольку шкала прелюбодеяний составлена была весьма подробно и плата взималась в прямой пропорциональной зависимости от меры падения, то допросы чинились со всем тщанием. Однажды судья даже приказал:

– Свидетель, ложитесь и покажите нам как можно точнее, что именно вы видели!

Роксана – из этой среды. Но для нее не только от нужды уйти, но и большой выгоды добиться – все это, как она выражается, «дело второе». Тогда что же «первое»?

Как трудно ответить, кто она такая, так и понять, что ей нужно, нелегко. Главное – бесцельная погоня вроде бы за какой-то целью. Один за другим меняются у нее «друзья», и ни один из них – ни богатый ювелир, ни купец, ни сам король, в покоях которого «подружка» провела как-никак три года, – не то что не устраивает ее а не останавливает в стремлении еще… куда? Человек безымянный, без основы и в результате – без цели. Такая судьба – это как маршрут без отправного пункта: откуда же вдруг появится пункт назначения?