Дедейме - [13]
Постояв еще минуту, Ханна услышала шарканье. Из калитки высунулась голова, а потом и туловище маленькой и полной, но как будто высохшей изнутри женщины. Она была похожа на помидор, долго пролежавший под палящим южным солнцем. Длинный крючковатый нос, хищный, цепкий взгляд, тонкие губы, два слоя висящей под подбородком кожи – ее внешний вид скорее отталкивал.
– Чу дыгъини ту? Джуури? [14]
Ханна кивнула. Ей было неприятно, что ее держат у ворот и даже не приглашают в дом. Она не привыкла к такому приему.
– Савиевых знаешь? – Ханна сделала непроницаемое лицо.
– Конечно, знаю! Все их знают. Очень хорошие люди, богатые. Они мне тоже не чужие, родственники же мы! Я тама когда бываю, всегда к ним хожу!
Ханна ухмыльнулась. Женщина внимательно на нее посмотрела и спросила:
– Нум ту чамай? [15]
– Ханна, духтер Борух[16].
Женщина раскрыла глаза, потом подняла руки кверху и бросила их на грудь.
– Вой эри мэ! [17] Горе мне, что я тебя не узнала! Хошомори! Хошомори! [18]
Роза затрясла стоящую рядом дочь за плечо:
– Тома! Ты не узнала Ханну, дочь Боруха? Как не знаешь? Это же наши родственники! – И, повернувшись к Ханне, запричитала: – Вот молодежь пошла, родства не помнят, себя не помнят, непонятно о чем думают!
Как будто опомнившись, освободила проход для Ханны:
– Диро, диро! [19]
– Я к тебе по делу. Мне сказали, что ты торгуешь коврами. Хотела два-три ковра купить.
– У меня как раз ковры хорошие тама есть. Чу хуб бисто ту омори! [20]Давай сначала чай, а ковры подождут, ничего с ними не станет. Подожди, сейчас дочь стол накроет. Тома!
Отдав распоряжения дочери, Роза пригласила Ханну сесть за стол во дворе. Над липкой от арбуза клеенкой резвились в хаотичном танце пчелы.
– Тома! Иди стол тута протри, да! – Роза повернулась к Ханне. – Пятеро детей у меня, эта последняя. А у тебя детей сколько?
– Семеро, четыре сына и три дочери, – с гордостью сказала Ханна.
– Все женаты?
– Только один сын не женат. И дочь младшая – была замужем, но я ее развела.
– Сыну сколько лет? – Лицо Розы загорелось.
– Двадцать три.
– А моей Томочке – девятнадцать! – женщина посмотрела на дочь, несущую на подносе чай, ореховое варенье и урбеч. – Ты не смотри, что она просто одета, мы гостей не ждали, а когда она прихорошится – писаная красавица, глаз не отвести! Ты на свадьбе у Хачой завтра будешь? Нет? А я Томочку поведу, платье такое ей купили! Все в золоте, в драгоценных камнях. Хаи раче! [21] – Роза закатила глаза, не находя слов, чтобы передать красоту платья. – И туфли итальянские есть же, достала ей, завтра тама, как лебедь, в них танцевать будет. Большей красавицы, чем моя Томочка, нигде не найдете, папамну! [22]
– Я сына пока женить не собираюсь, – сухо ответила Ханна. – Рано еще. Пусть на ноги встанет, потом женю.
– Жалко, – разочарованно произнесла Роза. – А дочь почему разведена?
– Не повезло ей, бывает же. Я их развела. Муж ее – предатель! – с ненавистью прошипела Ханна. – Все простить можно, любые налево-направо простить можно, а когда семью, самое святое, предают – это простить нельзя. Семья – это кулак. Если все пальцы вместе, все хорошо. А когда врозь – плохо.
Роза положила в стакан чая сахар и тщательно его перемешала.
– Да, – понимающе сказала Роза, – правильно сделала, что развела.
– Дочь у меня хорошая. Замуж только надо выдать. – Ханна вздохнула. – Я ей все сделаю, моя любимая дочь. Дом ей дам, мужа на работу устроим, деньгами поможем. В нашу семью кто попадает – никто не жалуется, всем только хорошее делаем.
Роза сосредоточенно слушала и не перебивала. Когда Ханна допила чай, Роза пригласила ее в дом. Первое, что бросилось в глаза, были дешевые ковры. Они висели на стенах и лежали на полу, заполняя все пространство. На румынской стенке толстым слоем лежала пыль. Роза подошла к витрине и достала из шкафа несколько фотографий.
– Раньше мы все – я, муж и пятеро детей – теснились в трех комнатах. А сейчас нам с Томой тута раздолье. Хорошо, если изредка сын приедет. Переночует одну ночь и уедет. Или в Буйнакск, – Роза махнула в сторону двери, – тама у него дружки, или в Ленинград. – Роза рукавом стерла с фотографии пыль и показала ее Ханне. – Вот он, мой Гарик.
Ханна всмотрелась. С фотографии на нее смотрел долговязый парень. От матери он унаследовал только длинный нос крючком.
– Худой что такой? Что, не кормят его? – Ханна засмеялась.
Роза закивала головой.
– Не ест ничего, бывает же. Большой вымахал, а головы на плечах так и не появилось.
Роза перебирала фотографии, пока не нашла нужной.
– Вот, смотри. Это – его дочь. Красивая девочка!
– Так он женат? – огорчилась Ханна.
– Нет, он никогда не был женат. Как уехал в Ленинград работать – он у меня таксист, – знаешь как разбирается в машинах, все улицы тама знает. Что думаешь, не связался по молодости с русской бабой?! Красивая, но что мне от ее красоты! Я ему говорю: «Тебе надо на еврейке жениться!» – а он все кивает. «Да-да, мама», – и все равно делает по-своему. И ребенок теперь страдает: мать – не еврейка, значит, и внучка моя тоже – не еврейка. – Женщина покачала головой. – Надо его отвязать от этой женщины, чтобы за ум взялся, работа ему хорошая нужна, жена. Такая, чтобы держала его в ежовых рукавицах.
«– Моя мама и красивая, и умная, и успешная. У нее было столько возможностей выйти замуж во второй раз! Но она этого не сделала, понимаешь, не сделала! Она не хотела, чтобы кто-нибудь, не дай бог, меня обидел. Моя мама из-за меня принесла свою жизнь в жертву, а я…Дарина посмотрела на сидящего напротив мужа и опустила голову. Антон кивнул и взял ее за руку, но Дарина тут же руку высвободила…».
«У Конрада Фольксманна, молодого человека тридцати шести лет от роду, в отличие от большинства его сверстников, была цель – стать канцлером Германии. Он уже не помнил, когда ему впервые захотелось этого: то ли когда он прочёл биографию Конрада Адэнауэра и захотел стать похожим на него; то ли когда он вместе с матерью вышел на уличную демонстрацию и, скандируя лозунги за объединение обеих Германий, прошёл насквозь их тихий городок Альтенбург, что к востоку от Лейпцига; то ли когда всего через несколько дней после демонстрации, в которой и он принимал участие, рухнула Берлинская стена, и он осознал, что и он может влиять на политическую жизнь страны…».
Владимир Алексеев – представитель поколения писателей-семидесятников, издательская судьба которых сложилась печально. Этим писателям, родившимся в тяжелые сороковые годы XX века, в большинстве своем не удалось полноценно включиться в литературный процесс, которым в ту пору заправляли шестидесятники, – они вынуждены были писать «в стол». Владимир Алексеев в полной мере вкусил горечь непризнанности. Эта книга, если угодно, – восстановление исторической справедливости. Несмотря на внешнюю простоту своих рассказов, автор предстает перед читателем тонким лириком, глубоко чувствующим человеком, философом, размышляющим над главными проблемами современности.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.