Дедейме - [13]
Постояв еще минуту, Ханна услышала шарканье. Из калитки высунулась голова, а потом и туловище маленькой и полной, но как будто высохшей изнутри женщины. Она была похожа на помидор, долго пролежавший под палящим южным солнцем. Длинный крючковатый нос, хищный, цепкий взгляд, тонкие губы, два слоя висящей под подбородком кожи – ее внешний вид скорее отталкивал.
– Чу дыгъини ту? Джуури? [14]
Ханна кивнула. Ей было неприятно, что ее держат у ворот и даже не приглашают в дом. Она не привыкла к такому приему.
– Савиевых знаешь? – Ханна сделала непроницаемое лицо.
– Конечно, знаю! Все их знают. Очень хорошие люди, богатые. Они мне тоже не чужие, родственники же мы! Я тама когда бываю, всегда к ним хожу!
Ханна ухмыльнулась. Женщина внимательно на нее посмотрела и спросила:
– Нум ту чамай? [15]
– Ханна, духтер Борух[16].
Женщина раскрыла глаза, потом подняла руки кверху и бросила их на грудь.
– Вой эри мэ! [17] Горе мне, что я тебя не узнала! Хошомори! Хошомори! [18]
Роза затрясла стоящую рядом дочь за плечо:
– Тома! Ты не узнала Ханну, дочь Боруха? Как не знаешь? Это же наши родственники! – И, повернувшись к Ханне, запричитала: – Вот молодежь пошла, родства не помнят, себя не помнят, непонятно о чем думают!
Как будто опомнившись, освободила проход для Ханны:
– Диро, диро! [19]
– Я к тебе по делу. Мне сказали, что ты торгуешь коврами. Хотела два-три ковра купить.
– У меня как раз ковры хорошие тама есть. Чу хуб бисто ту омори! [20]Давай сначала чай, а ковры подождут, ничего с ними не станет. Подожди, сейчас дочь стол накроет. Тома!
Отдав распоряжения дочери, Роза пригласила Ханну сесть за стол во дворе. Над липкой от арбуза клеенкой резвились в хаотичном танце пчелы.
– Тома! Иди стол тута протри, да! – Роза повернулась к Ханне. – Пятеро детей у меня, эта последняя. А у тебя детей сколько?
– Семеро, четыре сына и три дочери, – с гордостью сказала Ханна.
– Все женаты?
– Только один сын не женат. И дочь младшая – была замужем, но я ее развела.
– Сыну сколько лет? – Лицо Розы загорелось.
– Двадцать три.
– А моей Томочке – девятнадцать! – женщина посмотрела на дочь, несущую на подносе чай, ореховое варенье и урбеч. – Ты не смотри, что она просто одета, мы гостей не ждали, а когда она прихорошится – писаная красавица, глаз не отвести! Ты на свадьбе у Хачой завтра будешь? Нет? А я Томочку поведу, платье такое ей купили! Все в золоте, в драгоценных камнях. Хаи раче! [21] – Роза закатила глаза, не находя слов, чтобы передать красоту платья. – И туфли итальянские есть же, достала ей, завтра тама, как лебедь, в них танцевать будет. Большей красавицы, чем моя Томочка, нигде не найдете, папамну! [22]
– Я сына пока женить не собираюсь, – сухо ответила Ханна. – Рано еще. Пусть на ноги встанет, потом женю.
– Жалко, – разочарованно произнесла Роза. – А дочь почему разведена?
– Не повезло ей, бывает же. Я их развела. Муж ее – предатель! – с ненавистью прошипела Ханна. – Все простить можно, любые налево-направо простить можно, а когда семью, самое святое, предают – это простить нельзя. Семья – это кулак. Если все пальцы вместе, все хорошо. А когда врозь – плохо.
Роза положила в стакан чая сахар и тщательно его перемешала.
– Да, – понимающе сказала Роза, – правильно сделала, что развела.
– Дочь у меня хорошая. Замуж только надо выдать. – Ханна вздохнула. – Я ей все сделаю, моя любимая дочь. Дом ей дам, мужа на работу устроим, деньгами поможем. В нашу семью кто попадает – никто не жалуется, всем только хорошее делаем.
Роза сосредоточенно слушала и не перебивала. Когда Ханна допила чай, Роза пригласила ее в дом. Первое, что бросилось в глаза, были дешевые ковры. Они висели на стенах и лежали на полу, заполняя все пространство. На румынской стенке толстым слоем лежала пыль. Роза подошла к витрине и достала из шкафа несколько фотографий.
– Раньше мы все – я, муж и пятеро детей – теснились в трех комнатах. А сейчас нам с Томой тута раздолье. Хорошо, если изредка сын приедет. Переночует одну ночь и уедет. Или в Буйнакск, – Роза махнула в сторону двери, – тама у него дружки, или в Ленинград. – Роза рукавом стерла с фотографии пыль и показала ее Ханне. – Вот он, мой Гарик.
Ханна всмотрелась. С фотографии на нее смотрел долговязый парень. От матери он унаследовал только длинный нос крючком.
– Худой что такой? Что, не кормят его? – Ханна засмеялась.
Роза закивала головой.
– Не ест ничего, бывает же. Большой вымахал, а головы на плечах так и не появилось.
Роза перебирала фотографии, пока не нашла нужной.
– Вот, смотри. Это – его дочь. Красивая девочка!
– Так он женат? – огорчилась Ханна.
– Нет, он никогда не был женат. Как уехал в Ленинград работать – он у меня таксист, – знаешь как разбирается в машинах, все улицы тама знает. Что думаешь, не связался по молодости с русской бабой?! Красивая, но что мне от ее красоты! Я ему говорю: «Тебе надо на еврейке жениться!» – а он все кивает. «Да-да, мама», – и все равно делает по-своему. И ребенок теперь страдает: мать – не еврейка, значит, и внучка моя тоже – не еврейка. – Женщина покачала головой. – Надо его отвязать от этой женщины, чтобы за ум взялся, работа ему хорошая нужна, жена. Такая, чтобы держала его в ежовых рукавицах.
«– Моя мама и красивая, и умная, и успешная. У нее было столько возможностей выйти замуж во второй раз! Но она этого не сделала, понимаешь, не сделала! Она не хотела, чтобы кто-нибудь, не дай бог, меня обидел. Моя мама из-за меня принесла свою жизнь в жертву, а я…Дарина посмотрела на сидящего напротив мужа и опустила голову. Антон кивнул и взял ее за руку, но Дарина тут же руку высвободила…».
«У Конрада Фольксманна, молодого человека тридцати шести лет от роду, в отличие от большинства его сверстников, была цель – стать канцлером Германии. Он уже не помнил, когда ему впервые захотелось этого: то ли когда он прочёл биографию Конрада Адэнауэра и захотел стать похожим на него; то ли когда он вместе с матерью вышел на уличную демонстрацию и, скандируя лозунги за объединение обеих Германий, прошёл насквозь их тихий городок Альтенбург, что к востоку от Лейпцига; то ли когда всего через несколько дней после демонстрации, в которой и он принимал участие, рухнула Берлинская стена, и он осознал, что и он может влиять на политическую жизнь страны…».
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.