Дед Мороз: этапы большого пути - [3]

В ходе создания елочной мифологии функция обеспечения детей елкой приписывалась разным персонажам. Вариант сюжета, согласно которому, в соответствии с западной традицией, ее посылает Младенец Иисус, многими русскими семьями также был освоен. Наряду с ним на роль дарителя елки пробуются бабушка Зима, которая «елочку несет / И, мотая головою, / Песенку поет: / Дети, к вам, на радость вашу / Елку я несу…» (Соллогуб 1872: 451); старички-кулачки, заготавливающие в лесу елки (Русская сказка 1882); «старичок», «срубивший нашу елочку под самый корешок» (Кудашева 1903: 3); святочный старик (Мамин-Сибиряк: 58). «властитель русских лесов» Мороз «и чуются <…> еще далекие шаги волшебника Мороза с рождественской елкой» (Дурылин 1991: 83)]. Разнообразие персонажей, снабжающих детей елкой, свидетельствует о том, что единое мнение по этому вопросу было выработано не сразу. С 1880-х гг. представление о старике, Морозе, Дедушке Морозе и т.д. как дарителе елки закрепляется все прочнее: «Было единственное время в году, когда гостиная становилась нашей комнатой <…>: это на святках, когда в нее <…> Дед Мороз приносил елку» (Дурылин 1991: 86). Неудивительно поэтому, что, встретив зимой в лесу «седого-седого, сгорбленного старика», девочка тотчас же узнает в нем «того самого старика, который приносит умным деткам святочные елки» (Мамин-Сибиряк 1981: 585-586).

Что же касается подарков, то на первых порах они готовились родителями (о чем дети знали). В согласии с рождественским елочным мифом, иногда детям говорилось, что подарки посылает Младенец Иисус. В рамках «псевдонародной» мифологии роль дарителя начинает приписываться тому же самому старику, доброму деду, приносящему елку (Детям 1994: 7).

Персонаж, которому дети были обязаны елкой и подарками, выступает под разными именами. Процесс унификации имени растягивается на несколько десятилетий: старый Рупрехт (Кернч 1861: 20) – единичные случаи, указывающие на немецкую традицию; Св. Николай или Дедушка Николай (Подарок 1870) – вариант отбрасывается рано, поскольку у русских при всей смысловой насыщенности образа Николы в роли новогоднего дарителя он не выступал; Санта Клаус (Гарт 1914: 148-162) – только при изображении западных елок; просто старик, живущий зимой в лесу (Мамин-Сибиряк 1981: 585-586); добрый Морозко (Сальников 1886); Мороз (см.: Алексеев-Яковлев 1997: 85); Ёлкич (Белявская 1911а: 887); рождественский дед (Миркин 1917: 4-5); святочный старик, дед, дедка (как традиционный святочный персонаж, прежде с елкой не связанный (Сергеев-Ценский 1967: 80)); елочный дед (Лесная 1917: 25); Дед/Дедушка Мороз (Дурылин 1991: 86; Лукашевич 1915: 25). В этой борьбе победил Дед Мороз. Аналога этому имени нет ни у одного западного елочного персонажа.

Предпочтение, отданное Деду Морозу, нуждается в объяснении. В восточнославянской мифологии Мороз – существо уважаемое, но и опасное: чтобы не вызвать его гнев, обращаться с ним следовало осторожно; прося не губить урожай, его задабривали; им пугали детей: «Погоди, Мороз идет, он тебя…». Но наряду с этим он выступал и в функции приходящего в сочельник Деда (умершего родителя, предка) (Иванов, Топоров 1995: 267). Елочный персонаж тем самым получил синонимически удвоенное имя. Введение в составную его часть термина родства свидетельствует об отношении к Деду Морозу как к старшему в роде, что, возможно, спровоцировало признание за ним по-родственному близкой его связи с детьми.

К началу ХХ в. образ Деда Мороза окончательно оформился: он функционирует как игрушка на елке, главная фигура, стоящая под елкой, рекламная кукла на витринах, персонаж детской литературы, маскарадная маска, даритель елки и подарков. В это время утверждается мнение об «исконности», древности этого образа: «Дедушка-мороз <…> внезапно появляется в зале и так же, как сто или двести лет назад, а может быть, и тысячу лет назад, вместе с детьми совершает танец вокруг елки, распевая хором старинную песню, после чего из мешка его начинают сыпаться детям подарки» (Рождество 1909: 3).

До революции представление о Деде Морозе существовало только в городской среде, мифология которой создавалась в результате своеобразной обработки просвещенными слоями общества западных традиций и народных верований. Сконструированный образ, подобно каждому мифологическому персонажу, оказался наделенным комплексом устойчивых свойств – со своим локусом, функциями, характерной внешностью, атрибутами (Левкиевская 1999: 51). Зимой он живет и хозяйничает в лесу, чем объясняется его связь с лесным миром – растительным и животным. На лето он уходит в «сибирские тундры», на Север, на Северный полюс и т.п.; согласно высказыванию пятилетнего мальчика, «когда тепло, Деды Морозы переезжают туда, где холодно, и летом к мальчикам не ходят» (Милютина 1997: 368). Его деятельностью объясняются как природные и атмосферные явления (мороз, иней, треск деревьев, узоры на окнах и т.п.), так и появление в доме елки и подарков. Внешне – это старик в белой шубе и шапке (в отличие от красной сутаны или плаща западных зимних геронтологических персонажей), в валенках, с палкой в руке и мешком за плечами. Определяющими свойствами его характера являются доброта и щедрость: елочный миф превратил его в доброго старика-дарителя: добрый Морозко (Сальников 1886); добрый дед (Коринфский 1892: 402-403), «о, он такой добрый, этот старик!» (Мамин-Сибиряк 1894: 385). Перед Рождеством (или Новым годом) он успевает обойти все дома, чтобы поздравить, одарить и обласкать детей. Выполняя функцию наставника, он никогда не наказывает детей, а только журит их (в отличие от западного Св. Николая, помимо подарков приносившего с собой прутья: справившись о поведении детей, в зависимости от полученного ответа, он либо одаривал, либо наказывал их).