Дебюсси - [80]

Испытывая материальные затруднения и страдая зубной болью, мучившей Дебюсси в августе, композитор сочинил по просьбе художника Андре Хеллэ единственное новое произведение — музыку к детскому балету «Ящик с игрушками». «Вы даже не можете себе представить, какие тревоги и страхи я сейчас испытываю! Поверьте, если бы не моя малышка Шушу, я бы застрелился, несмотря на всю мою трусость и очевидную глупость этого поступка», — писал он Жаку Дюрану 30 августа 1913 года.

Во время сочинения музыкальных пьес под общим названием «Детский уголок» Дебюсси вновь погрузился в мир своей дочери, пересказывая на музыкальном языке историю об игрушечном солдатике, влюбленном в куклу, уже просватанную за ленивого Арлекина. «Я выпытываю все секреты у старых кукол Шушу», — сообщал он своему издателю 25 июля 1913 года. Произведение для фортепиано, сочиненное в период между июлем и октябрем 1913 года, было опубликовано с иллюстрациями Андре Хеллэ. Весной 1914 года Дебюсси занялся переложением для оркестра музыки к балету «Ящик для кукол». В сентябре он получил две тысячи франков в качестве аванса за оркестровку этого произведения, которое в оркестровом варианте осталось незаконченным.

В конце ноября 1913 года Дебюсси подписал договор на сочинение музыки к балету «Дворец молчания». Это была история немого китайского принца, влюбленного в пленную принцессу. Балет в сценографии Жоржа Фёра[143] предполагалось поставить на сцене театра «Альгамбра»[144] в Лондоне. Однако композитор так и не представил партитуру заказчикам этого проекта. Дюран уступил права на переработку для балета симфонической сюиты «Весна». Дебюсси в который уже раз подписал договор, чтобы иметь возможность незамедлительно получить крупную денежную сумму — десять тысяч франков.

Несмотря на все неприятности, связанные с исполнением долговых обязательств и заботами о собственном здоровье, Дебюсси вел активную концертную деятельность. К тому же он был востребован как музыкальный критик, продолжая сотрудничать с журналом «Revue de la Société musicale indépendante». В это же время Дебюсси начал готовиться к гастрольной поездке в Россию, где его уже давно ждали.

Композитор отправился в Москву 1 декабря и прибыл на место 3 декабря. Он с трудом переживал разлуку с Эммой и Шушу. Вдобавок к этому его одолевало множество других забот. Эмма тоже пребывала в тоске и волновалась по поводу столь дальней поездки мужа. Дебюсси был вынужден признаться жене, что он согласился на это путешествие исключительно по финансовым соображениям, а не с целью сбежать от повседневных забот из их дома на улице Буа-де-Булонь, в чем, похоже, его упрекала супруга. Несмотря на отсутствие писем Эммы, можно легко догадаться, что из-за житейских неурядиц и денежных проблем в отношениях супругов вновь возникло напряжение. Музыкант старался разрядить обстановку с помощью ласковых слов и любовных признаний:

«Думая с тоской о том, как далеко ты находишься от меня, я стараюсь вызвать в памяти все то, что мне особенно дорого в тебе, — твои лучащиеся нежностью глаза. Я слышу твой голос, который умеет произносить как самые резкие и обидные, так и самые ласковые слова… Поверь, я не смею ни жаловаться, ни сердиться! Страдай, мой мальчик, так тебе и надо! (Говорю я сам себе.) Если твое сердце разрывается на части, это еще не самое страшное: страдание все же прекраснее туманного небытия тех, кто уже ни о чем не жалеет». (Письмо Клода Эмме Дебюсси от 7 декабря 1913 года.)

Программа концерта, который композитор дал 10 декабря в Санкт-Петербурге, а затем в Москве, была весьма насыщенной: «Облака», «Празднества», «Рапсодии для кларнета с оркестром», «Море», прелюдия «Послеполуденный отдых фавна», «Образы» в переложении для оркестра, «Шотландский марш». Дебюсси провел ряд репетиций с оркестром. Он, как никогда ранее, был удовлетворен игрой музыкантов. «Я заставил их работать с какой-то яростной и въедливой придирчивостью… Они вежливые и дисциплинированные. Оркестр молодой и настроен на успех. Контрабасисты просто восхитительны. Никогда и нигде я не слышал ничего подобного! Это одновременно жестко и мягко! Тем не менее самая трудная работа впереди: они никогда еще не играли “Море”», — писал Дебюсси жене 4 декабря 1913 года.

Этот музыкальный вечер прошел с большим успехом:

«Есть странная притягательность в том, как композиторы дирижируют, если даже им не хватает той невероятной ловкости, какую требует управление оркестром. В этом сочетании некоторой технической неграмотности с самой проникновенной интерпретацией есть какая-то трогательная эстетика. Вот в чем состояла особая ценность появления Дебюсси за дирижерским пультом. Задумчивый взгляд его больших и красивых глаз выражал скрытое страдание. Казалось, он не видит зрителей, заполнивших просторный зал. Он не суетлив в движениях. Услышанная уже в который раз восхитительная музыка “Моря” никогда еще не казалась нам столь проникновенной и одновременно загадочной, полной космических тайн. Это был незабываемый вечер, когда великий композитор с легкостью управлял волнами, посланными к нам из космоса», — писал Лазарь Саминский