Дебюсси - [50]

Будучи уверенным в том, что у него есть враги, Дебюсси не хотел до поры до времени делать созданную им музыку всеобщим достоянием, чтобы не встать в один ряд с популярными композиторами. Но его творчество постепенно становилось известным публике. Это подтверждается тем, что некоторые его композиции были включены в программу концертов, организованных в рамках Всемирной выставки.

«Струнный квартет» Дебюсси был сыгран 22 июня в новом большом зале дворца Трокадеро. 23 августа там же была представлена публике «Дева-избранница», в которой главную партию спела Бланш Маро. Что касается «Песен Билитис», то они были исполнены 17 августа. «Деву-избранницу» многие критики слышали впервые, а может быть, успели позабыть. Теперь, благодаря грандиозной постановке, это произведение было тепло принято публикой и журналистами. Пьер Лало, сын композитора Эдуара Лало, скептично относившийся к творчеству Дебюсси, разразился хвалебной статьей:

«Композитор, сочинивший “Деву-избранницу”, является одним из самых одаренных и самобытных музыкантов нашего времени. Ни среди молодых, ни среди заслуженных музыкантов не найдется никого, кто мог бы создать более изысканную, нежную и благозвучную музыку. И в области гармонии не отыщется более самобытной, утонченной, изысканной, оригинальной, странной, волнующей и завораживающей музыки. Такая изысканность и тонкость музыкального вкуса оправдывает все новаторские идеи и начинания».

Новый удар судьбы помешал Дебюсси порадоваться своему успеху и собраться с силами, чтобы сосредоточиться на работе, заброшенной уже на протяжении многих месяцев. И ранее не отличавшаяся крепким здоровьем, Лили совсем расхворалась после случившегося у нее выкидыша. С 14 по 23 августа она лежала в больнице Дюбуа (в настоящее время это госпиталь Фернана Видаля[95]). Из-за отсутствия денег Лили не смогла поехать в Пиренеи для лечения туберкулеза в начальной стадии, как ей советовал доктор. Вот какими словами описывал Дебюсси свою жизнь в тот период в письме Матье Крикбуму от 27 сентября: «Музыка мало интересовала меня, поскольку жизнь взяла меня в такой оборот, что мне было не до творчества. Впрочем, вам известно, что я ненавижу “возобновлять” работу. К несчастью, моя музыка ходила по кругу, как лошадь в цирке!»

9 декабря 1900 года композитор немного поднял свое настроение, послушав два первых ноктюрна («Облака» и «Празднества»), которые исполнялись в рамках концертов скрипача Ламурё. Оркестром дирижировал Камиль Шевийяр.

Большую часть 1900 года Дебюсси провел в ожидании этого события. «Шевийяр по-прежнему “затуманивает” головы публике. Естественно, что мои бедные ноктюрны остаются в тени», — жаловался Дебюсси Жоржу Гартману в письме от 10 апреля. Он упрекал зятя Шарля Ламурё в том, что в его концертной программе слишком много произведений Вагнера. Автор «Парсифаля» прошел долгий путь к успеху, прежде чем стал самым исполняемым композитором. Дебюсси уже давно держался подальше от музыкального творчества Вагнера. Он не смог удержаться от критики этого музыкального поветрия, в котором снобизм играл не последнюю роль. «Люди, которые с умным видом рассуждают о “Тетралогии”[96], возможно, не вынесут полного прослушивания этого музыкального Ботте-на[97]», — писал он несколько месяцев спустя в журнале «Revue blanche».

В газете «L’Echo de Paris» от 11 декабря Анри Готье Виллар (Вилли) дал свою оценку «Ноктюрнам», назвав эти произведения «драгоценностями “нового искусства”, единодушно принятыми публикой»: «Это не что иное, как импрессионизм в музыке, восхитительные звуки, необычайные тембровые сочетания, чарующие звуки флейт, уводящие далеко от главной темы, пиццикато, парадоксально обновленные музыкой Дальнего Востока». Несмотря на краткость, это описание не лишено справедливости, поскольку в нем подчеркивается присутствующее в музыке Дебюсси иностранное влияние. Со временем композитору удалось избавиться от какого бы то ни было влияния и сочинять уникальную музыку.

Не менее убедителен был и Альфред Брюно[98] в газете «Фигаро» от 10 декабря:

«Он почти не известен широкой публике и нигде не появляется. Мне кажется, что он пишет музыку только для собственного удовольствия. Он живет уединенно, вдали от шума и рекламы. Ах! Как же это хорошо. И как редко встречается. Сколько времени теряют некоторые люди, занимаясь рекламой своего творчества, составляя и распределяя “оценки”, чтобы завоевать славу для себя! Отрешенный от мирской суеты, в изоляции, куда он сам себя заточил, господин Дебюсси, похоже, хочет выразить не только вечные человеческие страсти, от которых он сам бежит, но и мимолетные эмоции из мира грез, в который он погружается. Его музыкальные темы не имеют ничего общего с обычным смыслом этого слова, но гармоний и ритмов достаточно, чтобы понять удивительный и самобытный замысел композитора. Слегка приглушенный звук оркестра создает музыкальные картины, которые напоминают странные, изящные и трепетные пейзажи-ноктюрны Уистлера. Так же, как картины великого американского художника, они полны волнующей до глубины души поэзией».

Вслед за Альфредом Брюно другие музыкальные критики назвали Дебюсси композитором-маргиналом, что было подхвачено и распространено многими журналистами: «Своим искусством, а также существованием вдали от битв внутри артистического сообщества, желанием сочинять музыку только в то время, когда его посещает творческое вдохновение, своим презрением к привычной и банальной рекламе господин Дебюсси пополнил ряды музыкальных антиподов». Поль Дюка, знакомый с творчеством Дебюсси, отмечал: