Дебюсси - [44]

Шрифт
Интервал

«Мою жизнь осложняют трудности сентиментального характера, и я не знаю, что с этим поделать. Словно сторонний наблюдатель, я вижу, как разбиваются мои мечты о самом красивом и нежном. Это может показаться смешным, но уверяю вас, в данном случае есть из-за чего впасть в самую черную хандру даже тому, кто более крепок духом, чем я, который похож на травинку на ветру. И только Музыка способна сотворить невозможное…

И вот я заканчиваю мое послание. Мне пришлось его отложить самым прискорбным образом из-за приступов невралгии, которым подвергался целую неделю мой блестящий интеллект. Не волнуйтесь, они не оставили на нем слишком глубоких следов. Думаю, мне необходимо всей грудью вдохнуть свежий морской воздух и поехать туда, где меня окружал бы полный покой и я не лицезрел бы мою консьержку — эту обитающую на суше медузу. Во время последнего приступа мне снились кошмарные сны: будто я присутствую на репетиции “Пеллеаса и Мелизанды”, а Голо вдруг превратился в судебного пристава и исполняет свою партию, в которой положены на музыку слова повестки о вызове в суд», — писал Дебюсси Жоржу Гартману в июле 1898 года.

В самом деле, чтобы улучшить свое материальное положение и сократить лишние расходы, Дебюсси дает уроки музыки. Однако в отличие от своего кумира Шопена, который был весьма востребован в качестве преподавателя, Дебюсси не пользовался популярностью среди потенциальных заказчиков. К его услугам они обращались весьма редко, о чем он жаловался друзьям и попутно злословил о своих учениках.

«Курицы, которым я даю уроки музыки по четвергам, не желают переносить занятия на другой день из-за светских и полностью абсурдных соображений», — писал он Рене Петеру в марте, принося извинения за то, что не сможет пойти с ним в театр.

Насколько Дебюсси «был восхитительным руководителем хора, обладавшим ангельским терпением», настолько в качестве преподавателя музыки был лишен педагогических способностей. Вот что писал об этом ученик Дебюсси и участник хора Мишель Ворм де Ромили:

«Во время уроков музыки Дебюсси никогда не вдавался в подробности исполнения: постановка пальцев рук при игре на пианино не существовала для него. Он вел себя как дирижер оркестра, приговаривая: “Выпутывайтесь, как знаете, но старайтесь не фальшивить и играть хорошо”. И он часто добавлял, что отнюдь не прибавляло мне бодрости духа: “Впрочем, мне нравится давать уроки игры на фортепиано только тем людям, которые играют лучше, чем я”. <…>

Он познакомил меня с музыкальным творчеством “Могучей кучки”, в то время еще совсем неизвестной в Париже. Мы заказали у Беляева в Москве все произведения Мусоргского, Римского-Корсакова, Балакирева, Бородина и Глазунова. Мы с таким энтузиазмом играли их в четыре руки, что стирали себе ногти. Мне доставалось больше всего, поскольку у Дебюсси были ногти особой формы: они скорее походили на когти. Я не мог понять, как с такими загнутыми внутрь ногтями ему удается воспроизводить столь нежные и чарующие звуки. <…>

“Баркарола” Шопена была одним из его любимых музыкальных произведений. Из-за нее у нас разыгрывались весьма бурные сцены. Я довольно плохо играл Шопена, в особенности же невзлюбил “Баркаролу”, после того как Дебюсси заставил меня повторить ее множество раз.

Надо было видеть, как он объяснял это музыкальное произведение: не вдаваясь в подробности, сосредоточив внимание лишь на общей манере исполнения. Когда мы подходили к тому пассажу, где мелодия должна быть особенно звучной и исполняться левой рукой, Дебюсси начинал напевать, тяжело дыша. Можно было подумать, что он толкает в море гондолу. И этот его благой порыв заканчивался ничем в обстановке всеобщего отчаяния из-за моей неуклюжей игры».


Осенью 1898 года Дебюсси, все так же страдавший от приступов невралгии, принялся за оркестровку «Ноктюрнов», начатую годом ранее. На протяжении первых месяцев 1899 года почти в каждом письме он обещал своему издателю в самом ближайшем будущем представить законченную работу… И каждый раз откладывал ее окончание на неопределенный срок.

Как с ним часто случалось, когда у него внезапно возникала та или иная идея нового произведения, путь от замысла до претворения в жизнь был весьма долгим. Согласно свидетельству Поля Пужо, адвоката и большого поклонника творчества Дебюсси, проект «Облаков», первого произведения из цикла «Ноктюрны», возник у композитора при следующих обстоятельствах:

«Это произошло ночью на мосту Сольферино[93]. Стояла полная тишина. Я облокотился на перила моста. Поверхность воды была совершенно гладкой, и Сена напоминала потемневшее от времени зеркало. При отсутствии луны по небу медленно проплывали облака, не слишком тяжелые, не слишком легкие: обыкновенные облака. И всё».

Несколько недель спустя, работая над черновым вариантом этого произведения, Дебюсси в письме Жоржу Гартману от 3 апреля 1899 года заявил: «Признаюсь, что по сравнению с двумя последующими ноктюрнами первый был слишком прост и банален. Я уже не помню, сколько раз мне пришлось его переписывать». Ноктюрн «Облака» был завершен лишь много месяцев спустя.

В декабре 1899 года композитор переехал с улицы Гюстава Доре в двухкомнатную квартиру на шестом этаже в доме 58 по улице Кардине. Это здание сохранилось до наших дней, на нем есть мемориальная доска. Теперь Дебюсси жил совсем рядом с Пьером Луисом, который обитал в доме 147 на бульваре Малешерб. Дебюсси сам вел домашнее хозяйство, поскольку Габи ушла от него. Устав приносить себя в жертву, быть женой бедного художника, измучившись от его измен, она променяла музыканта на банкира, графа де Бальбьяни, который снял для нее квартиру на улице Ньель. Верный своим привычкам, Дебюсси поспешил украсить свое новое жилище произведениями искусства, невзирая на более прозаические нужды. Теперь он жил, по словам Луиса, в «конуре, обставленной в стиле ар-нуво».


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.