Дебри - [66]

Шрифт
Интервал

— Ты меня этим не сильно огорчишь, — сказал человек.

— Чем?

— Ну, если ты это сделаешь, — сказал человек.

— Что сделаю?

— В общем, я не против, если ты это сделаешь, — сказал человек. Только чтоб быстро. Ну, чтоб не в брюхо, или там наподобие этого.

— Вы хотите сказать — чтобы я пристрелил вас?

— Да, — сказал человек.

Повозка, шурша, катилась сквозь темную листву.

— Надоело все, — сказал человек.

Фургон накренился в темноте. Наехал на поваленный ствол или камень.

— А вы разве не... — начал Адам, но умолк. Потом договорил: — А вы разве не собирались со мной это сделать?

Он помолчал, собираясь с силами.

— Убить меня? — закончил он.

Человек в темноте, казалось, обдумывает вопрос.

— Не исключено, — сказал он наконец.

— Знаете, — сказал Адам. — Ведь я бы вам отдал все, что хотите. Половину товара. Больше. Если вам это было нужно.

Он помедлил в смущении.

— Я кое-что уже оставил, — сказал он. Потом через минуту добавил: — В углу хижины.

Сначала казалось, человек не слышит. Но спустя какое-то время, когда прошли все мыслимые сроки, он ответил:

— Видел я это в углу. Лучше бы не оставлял.

— Почему? — спросил Адам.

Человек не ответил.

— Почему? — мягко повторил Адам.

— Черт тебя подери! — воскликнул человек. — Сам знаешь, черт тебя подери!

Стало ещё темнее. Ветви плелись над головой сплошным кружевом, загораживая звезды. Колесо стало чаще попадать на какие-то корни и валуны, и подпрыгивать. Возница покачивался на козлах. Было трудно удерживать пистолет в нужном положении.

Человек издал короткий, сухой смешок.

— Что? — спросил Адам.

— Все потому что ты жратву оставил, — сказал человек и снова рассмеялся.

— Что?

— А то, что ты вроде как дразнил меня. Поддразнивал, мол, представляешь, сколько у меня всего в фургоне.

Он помолчал. Потом:

— Если бы ты не оставил в углу жратву, у меня бы и мысли не возникло. Не полезло бы ничего в башку.

Колеса теперь вертелись ровнее. За скрипом осей и кожи слева донеслось приглушенное журчание воды.

Неожиданно лошади протиснулись сквозь заросли на небольшую открытую площадку. Здесь, залитая звездным светом, бежала река. Человек бросил поводья и поглядел вверх, на звезды.

— Переходим, — сказал он.

— Который час?

— За полночь, — сказал человек.

— Давайте перейдем, — сказал Адам.

Человек посмотрел на реку. На том берегу чернота кустов сливалась с чернотой воды. На середине река лоснилась, лениво скользя, звезды сверкали на черной глянцевой поверхности воды.

На другой стороне перекликались квакши.

— Что-то я не вижу брода, — сказал Адам.

— Он дальше, — сказал человек. — Зато его слышно.

Адам посмотрел вниз по течению. Там в сорока ярдах или около того, начинались пороги. Было слышно, как вода прыгает по камням. Это и был источник звука, который они слышали, спускаясь по тропе, пока не проехали мимо, к западу от брода. Теперь им придется немного вернуться.

— Вон он, брод, — сказал человек. — Не ахти какой, конечно. Похуже, чем другие, ниже по течению. Или в Германне. Этот почти затоплен. Но, добавил он, — зато тебя тут, скорей всего, не подстрелят. Южане не очень к нему приглядываются. Этой дорогой не ездят уже много лет.

Адам всматривался в темнеющие на далеком берегу заросли. Сплошная чернота.

— Пора, — сказал он. — Давайте переходить.

Человек подобрал поводья. Фургон вкатился в звездный свет, возвращаясь к броду по заброшенной тропе, ведущей с запада. Колеса захрустели по гальке. Лошади вошли в воду. Сразу стало глубоко.

— Я же говорил, — сказал человек. — Почти затоплен.

Кони барахтались в воде, почти плыли.

— По мне, так лучше пуля, чем утопнуть, — сказал человек. — Если уж выбирать. Мне всегда так казалось.

Течение боком сносило фургон.

— А ты бы что предпочел? — спросил человек.

Адам упирал пистолет в бок Монморенси и вглядывался в темный берег.

Человек засмеялся резким, кашляющим смехом.

— Не ответишь, а? — сказал он.

— Не отвечу, — сказал Адам. — Я об этом не думал.

Человек помолчал минутку.

— Может, ты и прав. Может, умирать — все равно что драться, неважно, с кем ты схватился, — он помолчал, потом кашлянул, вернее, засмеялся. — С пулей, или с рекой... кто из них тебя победит — какая, к дьяволу, разница.

Лошади почуяли твердую опору. Фургон дернулся вперед.

— Черт, — сказал человек. — Если время подошло, так все едино.

Они въехали на берег, в сплошную черноту деревьев. Фургон стал. Во тьме раздавалось тяжелое дыхание животных. Когда этот звук стих, Адам спросил:

— Вам знакомы эти места?

— Да, — сказал человек.

— Что там, в той стороне? — спросил Адам, указывая на восток.

— Сельская местность, — сказал человек. — Ничего особенного.

— А дальше?

— Травленые Поля, — сказал человек.

— Что?

— Что слышал. Так их называют.

— Отравленные Поля? — спросил Адам.

— Ну да. Я и говорю. Никудышная земля. Хуже некуда. Лавр. Шиповник. Колючий кустарник. Убитая земля. А дальше эти леса.

— Дебри? — спросил Адам. — То, что называют Дебрями?

— Ну да, — сказал человек. — И это не пустые слова. Так и есть. Там заблудиться — нечего делать, так и пропадешь с концами.

— Хорошо, — сказал Адам. — Поехали.

— Там есть дорога, — человек кивнул на юг. — Старый тракт. Но поедешь по нему — застукают южане. И перережут тебе горло.


Еще от автора Роберт Пенн Уоррен
Вся королевская рать

«Вся королевская рать» современного американского писателя Роберта Пенна Уоррена – философское произведение, наполненное глубоким нравственным смыслом. Основная тема произведения – ответственность человека за свою жизнь и действия перед Временем и самим собой.


Ежевичная зима

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Память половодья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Место, куда я вернусь

Роберт Пенн Уоррен (1905–1989), прозаик, поэт, философ, одна из самых ярких фигур в американской литературе XX века. В России наибольшей популярностью пользовался его роман «Вся королевская рать» (1946), по которому был снят многосерийный телефильм с Г. Жженовым в главной роли. Герой романа «Место, куда я вернусь», впервые переведенного на русский язык, — ученый-филолог с мировым именем Джед Тьюксбери, в котором угадываются черты самого Уоррена. Прожив долгую, полную событий и страстей жизнь, Джед понимает: у него есть место, куда он вернется в конце своей одиссеи…Этот роман Роберта Пенна Уоррена в России ранее не издавался.


Свои люди

В книгу включены лучшие из рассказов Уоррена – весьма разнообразные, но всегда окрашенные глубоким психологизмом и тонкой иронией.


Приди в зеленый дол

Отображена стихия современного социально-психологического отчуждения.


Рекомендуем почитать
Подменыши

О неформалах и нонконформистах. Роман в 2009 году вошёл в длинный список премии «Национальный бестселлер», а также получил премию журнала «Роман-Газета» в номинации «Открытие года». В полной версии публикуется впервые.


Половецкие пляски

Повести и рассказы, вошедшие в сборник, читаются как единое повествование о житье-бытье компании молодых людей, у которых свои правила, свой язык, своя система ценностей и свой набор житейских мудростей, зачастую парадоксальных. Например: жизнь слишком важна сама по себе, чтобы относиться к ней серьезно, а потому потерявший всегда в выигрыше — даже если все не ладится, даже если мучают неустроенность, безбытность, непонимание близких.Так они и живут, — то ли вечный карнавал, то ли неостановимая карусель бытия.


Упирающаяся натура

Литературный критик, который не нуждается в представлениях. Свод блестящих и парадоксальных эссе от Пирогова, где читателю постоянно задают грозные и ехидные вопросы, на которые он не в состоянии ответить.


Отель на перекрестке радости и горечи

Романтическая история, рассказанная Джейми Фордом, начинается с реального случая. Генри Ли видит, как открывают старый японский отель «Панама», который стоял заколоченным почти сорок лет. И это событие возвращает Генри в прошлое, в детство, в сороковые годы. Мир юного Генри — это сгусток тревог. Отец поглощен войной с Японией, и ничто его больше не интересует; в своей престижной школе Генри — изгой, поскольку он там единственный китаец, а на улицах его подстерегает белая шпана. Но однажды Генри встречает Кейко, юную японку, которая смотрит на мир куда более оптимистично, хотя у нее-то проблем не в пример больше, ведь идет война с Японией.


Летящий с ангелом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Человек, рожденный на Царство : [12 радиоспектаклей] ; Статьи и эссе

В книгу английского писателя и богослова Дороти Ли Сэйерс вошла радиопьеса "Человек, рожденный на Царство" и ряд статей и эссе.