Дайте точку опоры - [71]
Пальцы Умнова дрогнули, застыли на бумагах в напряжении. Выходит, угадал. Фурашов помедлил, потом сказал теплее:
— А дома, Сережа… Взял Валю из больницы, воюю с девчонками…
Умнов поднял глаза: в их прищуре за очками — искренняя, дружеская озабоченность.
— Может, лучше будет?
— Может…
Фурашов, еще входя в лабораторию, заметил в углу, напротив стола Сергея, ведущего конструктора, обыкновенную школьную доску. Теперь, подумав, что настал момент залучить Умнова в качестве союзника, а уже потом идти к Бутакову, Алексей обернулся к доске:
— Слушай, Сергей, давай сюда!
Умнов тягостно вздохнул и с неожиданной болью, искренне, просительно сказал:
— Не впутывай ты меня! Я и так запутанный…
— Да ты выслушай! — Алексей через стол поймал руку Умнова. — Минута всего.
Тот поднялся нехотя. Фурашов, торопясь, ладонью смахнул с доски обрывки каких-то формул, квадратики и кружки — остатки, видно, блок-схемы, подхватил истертый шарик мела.
— Элементарный подсчет! Смотри! Объект, вот ВРБ, то есть вероятный рубеж бомбометания. Естественно, имеется в виду атомная бомба, все учтено… так?
— Ну так, — неохотно согласился Умнов.
— А если завтра, Сергей, на эти «летающие крепости» поставят ракеты «воздух — земля»? Да с атомными головками? Тогда что? Тогда рубеж отодвинется вот куда! — Алексей быстро провел дугу дальше от объекта. — Правильно?. И чтобы не разбомбили объект, надо встречать самолеты уже тут, — опять черкнул мелом, — значительно раньше.
— Хватаешь далеко! Что будет? А я не знаю, что еще будет.
— Надо предугадывать! Обязаны.
— «Катунь» создана с учетом современного состояния боевой авиации.
— Но нельзя такую махину создавать без учета перспективы! Кстати, сама «Катунь», к счастью, в определенной мере учитывает эту перспективу…
— Так чего же ты хочешь? — Сергей уперся недоверчивым взглядом в чертеж на доске.
— Я сказал: увеличить границы дальности обнаружения целей, их захвата и обстрела. И… залповый огонь на случай массированных налетов.
— Хватил! — Умнов присвистнул.
— Не хватил! Пойдем, Сергей, к шефу. Вот расчет, все точно…
Умнов покосился на четвертушку сложенной бумаги в руке Фурашова, которую тот вытащил из кармана кителя, и тень испуга мелькнула на его лице. Он замахал руками, будто отбивался от внезапной пчелы:
— Нет, нет! Что ты! — Шагнул к столу, захлопал ладонями по бумагам и чертежам, не поднимая глаз, сказал: — Был уже один такой, вчера тащил к главному, а сегодня — вот! — отхватил две путевки в санаторий… И мне чтоб гарбуза получить? Уволь!..
«Эх, Сергей, выходит, зря надеялся на твое союзничество! Что ты нервничаешь, Гигант? Вижу, не в приходе подполковника Сластина дело, слишком хорошо знаю тебя: посерьезнее есть причины. Придет время — откроешься».
— Ну что ж, понял! — сказал Фурашов.
Руки Умнова застыли на бумагах.
— Что понял? Что?!
— После, Сергей… До свиданья. А расчет все же посмотри на досуге.
Странно: Алексей не испытывал никакого зла, даже обычного неудовольствия, когда положил четвертушку листа перед оторопелым Умновым и вышел из лаборатории. Просто ощутил какую-то пустоту внутри. А выйдя в прохладу коридора, почувствовал, что там, в лаборатории, было душновато, липко-влажно. И то ли от этого, или еще от чего-то неясного, ощутил жалость: «Разные у нас пути-дороги. Нелегко и ему приходится!» Легко, как говорит Костя, из нашего брата было только Адаму: «И одежду не носил, и в райском саду жил». Журналист — язык подвешен.
Сергей все еще швырял по столу бумаги: «Черт!.. Куда запропастились?»
Из-за линейки шкафов вышел инженер лаборатории, молодой выпускник института, худощавый очкарик в белом халате, и оторопело остановился: в таком состоянии еще не видел своего руководителя, ведущего конструктора.
— Сергей Александрович, вы что-то… потеряли?
— Да, да, очкарь… Ах, черт, извините, Эдуард Николаевич! Акты, понимаете… Только что Сластин принес.
— Так вот они! — Инженер показал на бумаги, лежащие с краю стола.
Умнов решительно сгреб их, подбил на столе точно карты и, подняв перед собой, разорвал пополам.
— Постойте! Сергей Александрович! О них спрашивал сам Борис Силыч. Акты ведь! Шкафы предназначены для головного объекта…
Умнов, будто ничего не слышал, молча рвал акты в клочки. Бросил обрывки в плетеную корзину под столом.
— Маленькая честность лучше большого бесчестия, как сказал бы мой товарищ-журналист… Шкафы будем ставить на новое испытание!
Неяркий свет, фильтруясь сквозь серые плотные шторы, заполнял всю комнату позади рабочего кабинета главного конструктора. И от этого в ней было как-то особенно уютно. И — удивительная тишина. Мягкие, молочного цвета обои как бы впитывали свет, и казалось, стен или вовсе нет, или они раздвинулись — комната широкая, просторная.
Все здесь расставлено точно так, как в той, иной комнате, память о которой Борис Силыч хранил с давних, довоенных и каких-то безмятежных лет — такими они, по крайней мере, представлялись в минуту, когда он мысленно возвращался к ним. Просто, наверное, восприятия молодости всегда светлее, оптимистичнее — не осмыслены еще все жизненные перипетии, не расставлены те ограничительные светофоры, какие неизбежно впоследствии выставляет для себя зрелость…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои повестей Н. Горбачева – ракетчики – офицеры, сержанты, солдаты, – у кого интересная, трудная и романтическая профессия. Но судьбы их сложны, и пути, по которым они идут "каждый в свою жизнь", зачастую нелегки: им сопутствуют трудные конфликты, острый драматизм.Гошка Кольцов стремится жить и служить по девизу: "Какое мне дело до вас до всех, а вам до меня". Он противопоставляет себя коллективу, товарищам по расчету ракетной установки. У Гошки есть в родном городе Ийка, а здесь, в гарнизоне, он знакомится с Надей…При всей сложности конфликтов, в нелегких условиях службы герои повестей морально крепки, сильны хорошими душевными зарядами: Гошка поймет свои заблуждения и в решающую минуту предпочтет обгореть, чем допустить гибель товарищей.Николай Андреевич Горбачев – инженер-подполковник, в прошлом служил в Ракетных войсках.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая книга Н. Горбачева «Белые воды» повествует об исторически сложном времени — кануне Великой Отечественной войны и первых военных годах. Герои первой книги действуют и во второй, но только место действия тут Рудный Алтай, где во время войны располагались рудники и заводы, поставлявшие стране продукцию первой важности — свинец.
Роман Николая Горбачева, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького, рассказывает о современной армии, о работе по созданию и освоению советской противоракетной системы «Меркурий».
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.