Ударная сила
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
| Жанр: | Советская классическая проза |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 129 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1972 |
| Формат: | Полный |
Ударная сила читать онлайн бесплатно
В романе раскрываются коренные изменения, какие произошли в послевоенные годы в Вооруженных Силах, в характерах и психологии людей, которым доверена новая сложная боевая техника.
Идут государственные испытания «Катуни» — ракетной системы. Всякому новому делу свойственны трудности, новое нелегко пробивает себе дорогу. В орбиту испытаний, которые проходят на полигоне и одновременно на головном объекте, включаются, естественно, конструкторы, военные (от маршала до солдата), журналисты... Участие в этих испытаниях, отношение ко всему происходящему и проявляет людей, определяет судьбы инженер-подполковника Фурашова, маршала артиллерии Янова, генералов Василина и Сергеева, главного конструктора Бутакова, журналиста Коськина-Рюмина и многих других.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Зима в Москве чудила — так мысленно, про себя, определил маршал Янов то, что происходило в природе, вложив в свое определение мрачно-иронический смысл. Да и как все это можно было назвать иначе? В декабре навалило снегу, — запорошенные снежной пылью очистители не успевали освобождать проезжие части улиц, редуты из спрессованного снега выросли на бульварах под самые кроны молодых липок, так что мальчишки на этих горках устраивали лыжные и саночные состязания.
Затем ударили двадцатиградусные морозы, они стояли почти две недели, загоняя людей с улиц в теплые квартиры; звенели закуржавелые провода, низко гудел лед на Москве-реке. А вот теперь первая декада января — и на тебе, развезло: внезапная, нежданная оттепель.
Янов, выйдя утром из подъезда и по обыкновению направляясь пешком к глыбившемуся впереди в молочной дымке дому, шел, утопая ботинками в слякотной каше. Машины перемешивали скатами эту рыжую кашицу — снег с песком, обдавали жижей тротуары. Было скользко, приходилось обходить лужи.
Непредвиденные перемены в природе заставили Янова торопиться, иначе в обычное, рассчитанное время он бы не успел, а опоздать на службу хоть на пять минут — не в его правилах, и, подходя к подъезду, к дубовым дверям входа, он почувствовал теплую испарину под плотной серо-голубого драпа шинелью и лишь тут, до этого занятый другими мыслями, мрачно ругнулся: «Черт те что! Чудит природа».
Другие мысли — это и просто и сложно: сегодня Совмин, сегодня в четырнадцать ноль ноль они, военные, должны быть на заседании. Да и не только военные — министр Звягинцев, конструкторы Бутаков, Абросимов приглашены на заседание... Просто — потому, что на рассмотрение таких вопросов отводится не более пяти минут, и, значит, за пять минут все решится в ту или иную сторону, а сложно — потому, что все должно быть продумано, взвешено до мелочи; доклады по трем вопросам — лаконичными, доказательными и, главное, допускающими только одно толкование, одно необходимое решение.
Все эти дни у Янова проходили в подготовке к Совмину, в спорах, в столкновении точек зрения — кабинет маршала обращался в арену острых словесных баталий. Народу набивалось немало: из Генштаба, разных управлений Министерства обороны...
Но сейчас, с утра, Янов посидит один, разберется до отъезда в Кремль со всеми бумагами, — он еще с вечера отдал все необходимые указания майору Скрипнику. И в том, что сейчас вошло раздражение, — причина в этой неожиданно расклеившейся погоде, в противной от ходьбы взмокренности (последнее Янов относил на счет своей старости) — признак дурной: быть этому раздражению, как скрытой болячке, целый день. И хотя теперь, миновав часового и вступив в лифт, он сказал себе, что раздражение вызвано лишь вот этими двумя причинами, он, однако, покривил душой: была и третья причина...
Третья — это записка с особым мнением командующего зенитной артиллерией генерала Василина и Главного конструктора зенитно-пушечного комплекса «Сатурн» Модеста Петровича Абросимова. «Да, подбил Василин, подбил старика!.. Мол, не только «Сатурн», у артиллерии, мол, есть и другие перспективы: стопятидесятидвух- и двухсотдесятимиллиметровые пушечные системы. Эк, куда хватили! Все, все надо сейчас проверить!» — подумал Янов, когда лифт плавно остановился на залитом светом третьем этаже.
Длинные коридор был пуст — тут кабинеты самого высокого начальства, и в такой ранний час еще никто не являлся с докладами. Света много, ковровая дорожка скрадывала звук шагов, впереди, у комнаты Военного совета, на столике горела лампа под зеленым абажуром. Тишина ли, длинный ли коридор, или стол в конце коридора вызвали эту ассоциацию, а может, сработало все вместе, — в памяти, будто озаренное блицлампой, вспыхнуло: первый день войны... Постой, постой! Этот коридор? Нет, другой, но все до странности похоже...
Да, как это было? Его, генерал-полковника, командующего артиллерией округа, назначили начальником главного артиллерийского управления — ГАУ. Приказ был спешный, он предписывал двадцать первого июня сорок первого года быть в Москве, в Генеральном штабе. Двадцатого Янов сел в поезд и, оставшись один в двухместном купе международного вагона, вдруг впервые ощутил тревогу, пытаясь понять поспешность такого приказа и тут же зримо рисуя свое будущее представление наркому, начальнику Генерального штаба, стараясь уяснить, что за работа ждет его, что предстоит делать и как.
