― С вами все в порядке, господин Паратов? ― подскочил ко мне тот самый одноглазый коротышка, что давеча сломал спинной хребет одному типу, который отстрелил ему мочку левого уха.
― Угу, ― буркнул я, стряхивая с запястья обломки часов.
Сапфировое стекло моих «радо» нельзя было ни разбить, ни поцарапать. Но против пуль крупного калибра это швейцарское изделие не устояло.
Шесть трупов за двое суток ― это чересчур даже для бизнесмена моего уровня.
Один-два ― еще куда ни шло, а с таким веером жмуриков я сегодня рискую нарваться на крупные неприятности. И для себя и для своей фирмы.
Тем более, что я вляпался в эту историю исключительно «из любви к искусству», в данном конкретном случае ― к искусству расследования.
А за любовь, как вам должно быть известно, надо платить. Причем наличными.
Кстати, надо на досуге подсчитать, сколько нулей потеряла моя кредитная карточка. Так что о личной выгоде речь пока что не идет.
Впрочем, это еще как сказать и с какого боку посмотреть. Возможны варианты.
Но для этого нужно сначала разложить все по полочкам, потому что времени остается в обрез.
Черт, они снова стреляют.
Но пули мыслям не помеха.
Даже наоборот.
Итак, как же все начиналось?
Зал ресторана «Лайнер» был оформлен под салон самолета, только что раз в десять больше.
Между круглыми столиками туда-сюда сновали рослые длинноногие официантки в прикиде аэрофлотовских стюардесс и развозили заказы.
Несмотря на все рекламные навороты, кормили тут довольно скверно, как-то без души.
И по-хорошему, стоило прилагать к столовому набору пакетик ― для блева, понятное дело, если уж имитировать авиа-сервис до конца.
«Продержатся от силы три месяца, ― подумал я, промокая губы салфеткой, ― у Марциненко ни одно заведение не функционировало больше этого срока. Потом опять возьмет подряд и забабашит какой-нибудь гриль-бар. С тем же, разумеется, результатом».
― Что-то ты хмур сегодня, дружище, ― похлопал я по плечу соседа. ― Я все в толк не возьму ― мы обмываем твою сделку, или справляем поминки?
Сапожников попытался улыбнуться, но это у него не очень-то получилось.
― Да и под конец поминок народ обычно расслабляется, ― продолжал я.
Но Максим по-прежнему молчал и продолжал вяло ковыряться в овощном салатике, терзая тупыми выступами вилки мясистый лист спаржи.
― Да вы только посмотрите на него, люди добрые, ― всплеснул я руками, ― этот человек за два дня уломал французов, чтобы они открыли у себя филиал его фирмы. Любой другой на твоем месте прыгал бы ль счастья, пока не свалился бы без сил.
Мой сосед за столом отнюдь не произвел подобных действий, а, казалось, еще глубже погрузился в мрачную меланхолию.
― Но ты умудрился под согласие французов уломать греков, ― продолжал я, ― а те, в свою очередь, уломали итальянцев. Теперь у тебя свои предприятия по всей матушке-Европе, а ты выглядишь как рэкетир, которого обдурили десятилетние наперсточники.
― Отчасти ты прав... ― через силу выдавил из себя Максим.
― Да что с тобой стряслось? ― тронул я его за плечо. ― Кухня в этом кабаке не нравится? Плюнь в тарелку и сменим диспозицию.
― Да нет, ― отмахнулся Сапожников, ― просто... просто у меня предчувствие.
― Вот как? ― поднял я брови. ― И что это за ощущение такое? В каком месте твоего тела? Не забывай, что я врач по образованию.
― Понимаешь, Сергей, ― Сапожников провел бледной рукой по лицу, ― похоже, что моя благоверная ввязалась во что-то нехорошее.
― Это Ленка-то? ― искренне удивился я. ― С ее-то мертвой хваткой? Ни в жисть не поверю. У нее всегда все получалось. Уверен, что приди ей в голову идея стать президентом РФ ― прошла бы. Просто, наверное, пока ей в Кремль неохота.
Максим Сапожников издал вроде нечто задорного смеха, но тут же снова помрачнел.
― Ну а все-таки, ― наклонился я к нему, ― что же у тебя происходит?
Судя по его рассказу, происходило, действительно, нечто странное.
Максим неделю назад поехал за город ― переговорить кое с кем без лишних ушей.
Переговоры оказались удачными и все проблемы были разрешены к ободному удовольствию.
Но на двести первом километре от города Максим Сапожников увидел автомобиль.
Серый «форд», стоявший на обочине лесочка не представлял бы для него никакого интереса, если бы не принадлежал его супруге.
Максим заверял меня, что никакой ошибки тут быть не могло ― Сапожникову даже удалось разглядеть номер автомобиля и он совпадал с номером «форда» его супруги. Понятно, что Сапожников разволновался.
И вот, этим же вечером, когда Елена вернулась домой, Максим осторожно поинтересовался, что она делала в такой глухомани.
А в ответ...
― Ты же знаешь, какие у нас отношения, ― хмуро процедил Сапожников.
Я молча кивнул.
Максима Сапожникова нельзя было назвать обыкновенным подкаблучником ― все было гораздо тоньше и, в то же время, гораздо банальнее.
Его брак с Еленой был почти идеальным, если бы не одно немаловажное обстоятельство.
Дело в том, что Максим стал преуспевающим бизнесменом лишь два года назад.
А два года плюс один месяц назад он был всего лишь гражданином Сапожниковым, освободившимся по амнистии из мест лишения свободы.
И лишь знакомство с Русланом Коровиным помогло ему укрепиться в новой реальности, которая открылась перед Максимом после выхода из зоны.
