Давай поженимся, ковбой - [40]

— А где она? И почему ты занимаешься ее сбережениями?

— Я не знаю, где она. Сбежала лет десять назад, и с тех пор я не слышал о ней ни слова.

Прошло уже десять лет, но в голосе Харли до сих пор звучала боль, и Мэри Клер поняла, что бегство сестры оставило в его душе глубокий шрам.

— А этот счет? — спросила она.

— Ее доля от доходов фермы.

Мэри Клер изумленно раскрыла глаза.

— Ты хочешь сказать, что откладывал ее долю все эти годы, даже понятия не имея, где она сама?

Харли пожал плечами.

— Деньги по праву принадлежат ей. Всегда есть вероятность, что она может вернуться домой и потребовать их.

Мэри Клер лишь покачала головой, изумляясь честности и благородству человека, которого любила. Вскочив на ноги, она оперлась ладонями о крышку стола и наклонилась вперед.

— Иди сюда.

Немного поколебавшись, Харли приблизился к столу.

— Что?

— Ближе, — мягко сказала она.

Харли нагнулся, и Мэри Клер, схватив его за уши, потянула голову мужчины к себе, пока они не столкнулись носами.

— Ты, несомненно, самый добрый, честный и благородный человек из всех, кого я знаю! — Она прижалась к нему губами.

Харли отреагировал немедленно: он впился в нее, сминая, чуть ли не истязая ртом ее губы. Потом, почти так же быстро отпустив, резко повернулся к ней спиной. Каждое его движение было пронизано таким гневом, что Мэри Клер, ошеломленно застыв, вытаращила глаза.

— Харли, что случилось?

Продолжая стоять к ней спиной, он уперся руками в бока и покачал головой.

— Ничего не случилось.

Но Мэри Клер не поверила. Она нежно опустила руку ему на плечо.

— Харли?

Он шагнул в сторону, и ладонь Мэри Клер соскользнула с его плеча.

— Меня не будет в городе в выходные, — отрывисто сказал Харли. — Я еду в Сан-Антонио проведать детей.

— Ладно, — пробормотала она, недоумевая, почему он не предупредил об этом раньше. — А когда ты вернешься?

— В воскресенье. Вероятно, поздно. — Медленно повернувшись, Харли встретился с ней взглядом. — Я попрошу Коди присмотреть за моим домом. В случае чего можешь позвонить ему.

И он ушел. Мэри Клер услышала, как закрывается входная дверь, и ощутила первый укол страха.

Глава восьмая

— Ох, папа, как жаль, что ты не позвонил, прежде чем приезжать.

Харли опустился на кровать гостиничного номера. Сердце его заныло.

— Знаю, Дженни. Просто совершенно неожиданно захотелось вас повидать.

— Томми нынче утром уехал на все выходные с какими-то университетскими друзьями, а я через пару минут отправляюсь с компанией на футбол. Потом мы всю ночь проведем у Рейчел.

Харли провел рукою по лицу, помассировал виски и веки.

— Все в порядке, милая, — сказал он, стараясь скрыть разочарование. — Я понимаю. А как насчет завтра? У тебя найдется свободное время?

— Ну… — неуверенно ответила Дженни, — мы, наверно, будем спать допоздна. Ты же знаешь, как хорошо спится после вечеринок.

Нет, Харли не знал, отчего его сердце сжалось еще сильнее.

Он услышал, как она вздохнула.

— А завтра днем мы все собирались поехать за покупками в торговый центр. Думаю, что после этого мы могли бы вместе пообедать, если ты подождешь.

Перспектива сидеть весь день в гостиничном номере выглядела не слишком привлекательно, но в противном случае ему пришлось бы возвращаться домой — а к этому он не был еще готов. Пережитая там боль перевешивала разочарование, испытываемое сейчас.

— Прекрасно, тогда пообедаем, — сказал он.

Выкрики аукциониста перекрывали шум собравшейся на торги толпы. Лошади — от царственных арабских скакунов до скромных мулов — вздымали копытами пыль, которая висела плотной пеленой в воздухе похожего на пещеру сарая. Харли нашел свободное место и уселся.

Аукционист объявлял цены с платформы, возвышающейся в центре манежа. Харли не собирался ничего покупать, но просидел больше часа, наблюдая, как одну за другой выводят на манеж лошадей всевозможных пород. Мысли его блуждали за много миль отсюда — в городишке под названием Темптейшен. А точнее — вокруг дома Мэри Клер. Вновь и вновь прокручивал он в памяти услышанный в пятницу утром телефонный разговор. И видел, что все повторяется снова. Притягательная сила большого города отнимала у него тех, кого он любил.

Харли тряхнул головой. Он больше не сможет пережить подобное. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем. После ухода Сьюзен Харли казалось, что он сойдет с ума. Чтобы выжить, он закрыл для любви дверь в свои чувства. Но всего за несколько недель Мэри Клер с детьми непонятным образом умудрились проникнуть сквозь оборонительные заслоны и поселиться в его сердце и жизни.

Однако еще не поздно, твердил себе Харли. Он похоронит свои утраты и вновь, как и прежде, станет бороться за выживание. Он справится. Наверняка справится…

— А теперь взгляните на эту кобылку, — призвал аукционист.

Харли заставил себя переключить внимание на гнедую лошадку, появившуюся в эту минуту на арене. Высоко задрав голову, она беспокойно гарцевала по манежу. Грива и хвост ее развевались, словно знамена на ветру. Продавец вывел лошадь в центр манежа. Широко раскрыв перепуганные глаза и борясь с поводком, гнедая затанцевала вокруг него. Харли вспомнил, что подобный взгляд наблюдал он и в глазах Мэри Клер — это было в день их первой встречи, когда она набросилась на ковбоя, полагая, что он обижает ее детей.