Даша Птичкина и ее друзья - [12]
Стоит ли говорить, что Даша нисколько не любила Люду. Трудно любить того, кого тебе все время ставят в пример.
Даша настороженно глядела на ребят.
— Вы что? Ну, заходите… Может, вам чаю? Там как, сильный дождь идет?…
— Да так. Это… Вот… — сказал Мишка, неожиданно смутившись — На остров бы нам. Ты ведь колдунья, ты можешь…
— В тропическую зону, — уточнила отличница Валя.
Остальные согласно закивали.
— Ребята, да вы что? — совсем испугалась Даша. — Кто вам сказал, что я все могу? Я не колдую, кто вам сказал? Я ничего такого не умею делать.
И, видя, что ребята продолжают выжидательно смотреть на нее, махнула рукой.
— Ладно, заходите. Кроссовки только протрите, а то у меня родители будут ругаться… Нет, разуваться не нужно. Как же на острове — босиком, что ли? Идите сюда… Сейчас, может быть, это… Собраться бы… Аптечку, ножичек…
— Я взял ножичек, — сказал Мишка.
— И я, — сказал Пашка.
У всех, кроме Люды, были с собой рюкзаки. А кто-то принес две палатки.
Даша глубоко вздохнула. Не раз и не два она хотела спрыгнуть вниз, в дыру. Но не могла решиться.
— Что же… Идите сюда. Здесь под столом есть люк.
Пашка глянул под стол. Дашка вытащила оттуда коробку с игрушками. Под ней в линолеуме была дыра, и там чернел пыльный бетон. Пашку что-то отвлекло, а когда он снова взглянул под стол, увидел отверстие, в котором было светло. Из отверстия дул легкий теплый ветер.
Ребята встали на четвереньки.
— Закройте глаза, — сказала им Даша. — И не подсматривать, чтоб по-честному. Вперед под стол, по одному. Я после всех пойду. Глаза не открывать, пока я не скажу…
По очереди ребята исчезали в люке. Даша тянула за собой коробку с игрушками, чтобы в последнюю секунду успеть оставить ее под столом, прикрыв дыру… Так, чтобы родители потом не стали ругаться, что линолеум порезан. Вроде, успела…
— Ну, что же, — снова сказала она. — Раз, два, три… — она снова глубоко вздохнула. — Откройте глаза.
Они сидели на зеленой поляне у самого моря. А может быть, у океана.
Глава 9. Черная неблагодарность
Все быстро поняли: на острове, так же, как в классе, не обойтись без дежурных.
Дежурные убирали мусор и готовили еду.
Готовить было проще простого — каждый день у них было вдоволь фруктов.
К фруктам иногда прибавлялись консервы и сладости — то, что приносил Мишка из таверны и то, что подбрасывал от своих щедрот дядюшка Джо.
Люда любила дежурить. Дежурного все должны слушаться. Конечно, это не то, что быть королевой. Но все-таки!
И вот однажды…
Люда в этот день как раз была дежурной.
Ранним утром, когда можно было еще спать да спать, она раздавала задания.
Девчонки должны были с рассветом солнца отправиться в лес собирать дикие плоды. Люда приказала подругам взять с собой и Часю — пусть прогуляется, вместо того, чтобы мешать уборке.
Спорить с Людой было себе дороже. Даша, Валя и Катя кое-как разбудили Часю, взяли полиэтиленовые пакеты и вчетвером пошли в джунгли.
Мишке Люда разрешила еще поспать — как-никак, он вернулся с ночной работы.
Генку она послала наловить к обеду рыбы.
Тот безропотно стал собирать удочки.
Паше Люда приказала идти вместе с ним. Но Паша очень просил, чтобы ему тоже дали еще немного поспать. Ну, хоть минуточку! Но Люда не уступала ему ни минуточки. Паша натягивал на голову одеяло. Люда пыталась это одеяло отобрать.
— Отстань от меня! — закричал, наконец, вышедший из себя Пашка. — Что ты здесь раскомандовалась? Прямо как королева!
— А что?! — выпалила ему в ответ Люда. — Откуда тебе знать, может, я, в самом деле, королева? Может, я скоро буду королевой на этом острове?!
В первый раз она открыто высказала мальчишкам свою мечту. Точней, выкрикнула ее, что было сил.
Пашка в удивлении сел на постели:
— Ты — королева? Ну, я молчу!
— А что, что здесь такого? — заволновалась Люда.
— Ну, я не могу! Ты — королева! — Пашка уже смеялся вовсю. — Генка, Мишка, слыхали, что она говорит? Людка у нас, оказывается, королева!
— Я не королева пока. Но я знаю, что буду королевой! — доказывала им Люда.
— Ты-ы? — недоверчиво протянул Мишка. Он, конечно, уже не спал. Разве можно спать в таком шуме?
— Я хотела сказать, если бы на острове была королева — это была бы я! — сказала Люда.
— Дашка бы у нас была королевой, — ответил Миша. — Это же ее остров.
— Дашка у нас королева, — повторил вслед за ним Генка. — Правда ведь, скажи, Паша?
— Ну, это само собой, — подтвердил Паша. — Или еще, скажем, Валя может быть королевой. Потому что она — круглая отличница. Или Катя. Про нее в прошлом году в газете писали, когда она победила в соревнованиях… А ты — ты-то здесь при чем?
— А я буду, буду королевой! — крикнула Люда. — Увидите вот! Если не верите, то я… Это… Вот! Я вам головы отрублю! — нашлась она вдруг.
Но мальчишки нисколько не испугались.
Посмеиваясь, переглядываясь между собой, пожимая плечами, они собирали свои рыболовные снасти и, наконец, убежали втроем на берег. Генка — ловить рыбу, а Миша и Паша — досматривать утренние сны где-нибудь на песке, в тени.
Генка, надо сказать, был рыбак никакой.
Это значит, что он вообще был не рыбак.
Никто не учил его ловить рыбу.
Никто не учил его и делать удочки — так что, наверно, мастеря их, он сделал что-нибудь неправильно.
Повесть Илги Понорницкой — «Эй, Рыбка!» — школьная история о мире, в котором тупая жестокость и безнравственность соседствуют с наивной жертвенностью и идеализмом, о мире, выжить в котором помогает порой не сила, а искренность, простота и открытость.Действие повести происходит в наше время в провинциальном маленьком городке. Героиня кажется наивной и простодушной, ее искренность вызывает насмешки одноклассников и недоумение взрослых. Но именно эти ее качества помогают ей быть «настоящей» — защищать справедливость, бороться за себя и за своих друзей.
Мир глазами ребенка. Просто, незатейливо, правдиво. Взрослые научились видеть вокруг только то, что им нужно, дети - еще нет. Жаль, что мы уже давно разучились смотреть по-детски. А может быть, когда-нибудь снова научимся?
Детство – кошмар, который заканчивается.Когда автор пишет о том, что касается многих, на него ложится особая ответственность. Важно не соврать - ни в чувствах, ни в словах. Илге Понорницкой это удается. Читаешь, и кажется, что гулял где-то рядом, в соседнем дворе. Очень точно и без прикрас рассказано о жестокой поре детства. Это когда вырастаешь - начинаешь понимать, сколько у тебя единомышленников. А в детстве - совсем один против всех. Печальный и горький, очень неодномерный рассказ.
Очень добрые рассказы про зверей, которые не совсем и звери, и про людей, которые такие люди.Подходит читателям 10–13 лет.Первая часть издана отдельно в журнале «Октябрь» № 9 за 2013 год под настоящим именем автора.
Отрывки из воспоминаний о военном детстве известного советского журналиста.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.
Аннотация издательства:В двух новых повестях, адресованных юношеству, автор продолжает исследовать процесс становления нравственно-активного характера советского молодого человека. Герои повести «Картошка» — школьники-старшеклассники, приехавшие в подшефный колхоз на уборку урожая, — выдерживают испытания, гораздо более важные, чем экзамен за пятую трудовую четверть.В повести «Мама, я больше не буду» затрагиваются сложные вопросы воспитания подростков.
О том, как Костя Ковальчук сохранил полковое знамя во время немецкой окупации Киева, рассказано в этой книге.