Даруй им покой - [38]

Наконец шаги вверху замолкли, блики света остановились. Достигнув верхней ступеньки, Дирхарт увидел ждущую его Маргарет и усмехнулся в душе из-за внезапного желания благодарить ее за то, что эта лестница не оказалась для него ловушкой.

Подойдя, он забрал у нее фонарь, поставил на ступеньку и обнял попытавшуюся слабо отстраниться женщину. Ее рука, сначала неосознанным движением упершаяся ему в грудь, тут же мягко легла на его плечо, а губы после легкого сопротивления раскрылись навстречу его губам.

– Пожалуйста… – прошептала Маргарет через некоторое время. – Подожди. Идем…

Теперь фонарь взял Дирхарт, и у нее уже не получалось ускользнуть, оставив его в темноте незнакомых переходов. Через некоторое время Маргарет остановила его, взяв за рукав, и толкнула низкую дверь. Дирхарт даже слегка удивился, когда они впрямь оказались в изящно убранной комнате со стоящей посредине кроватью.

Маргарет зажгла свечи в подсвечнике посреди стола, потом загасила ненужный больше фонарь и оглянулась, словно ища поддержки в простых действиях, обыденных, необязательных, но привычных. Дирхарт стоял, прислонясь к дверному косяку. Его поза выглядела небрежной, но было ясно – стоит Маргарет хотя бы повернуться к двери, и выход тут же будет прегражден.

Видя, что женщина застыла посреди комнаты, не решаясь оторвать взгляд от горящих свечей, он легонько оттолкнулся от двери и подошел. Обнял ее, провел кончиками пальцев по нежной щеке, заставив повернуть к нему лицо. Ее губы слегка дрогнули в улыбке. Маргарет мягко отстранилась и расстегнула пряжку у него на поясе. Он позволил снять с себя ремень с пристегнутыми к нему ножнами, но стоило ей положить так странно смотрящееся в ее руках оружие рядом с подсвечником, и Дирхарт легко подхватил слабо вскрикнувшую женщину, подняв над полом…

* * *

Дирхарт ощутил на лице солнечный луч, падающий сквозь разноцветные стеклышки окна. Луч скользил по смятым простыням, по плитам пола, по разбросанной одежде, по точеной женской фигуре у противоположной стены. По пышным волнистым волосам, высокой груди, стройным бедрам… по рубахе Дирхарта, которую женщина держала в руках.

Он вздохнул. Ни разу в его прошлой жизни ему не доводилось просыпаться на шелковых простынях в комнате с застекленным окном. Как не доводилось засыпать рядом с такой женщиной. И вряд ли когда-нибудь доведется еще раз. В лучшем случае это будут крепкие ставни, соломенный тюфяк и хорошенькая служанка. Закончится его служба, закроются за спиной ворота замка, чтобы никогда больше не впустить его в этот мир, и даже воспоминания с каждым днем все больше будут походить на сон…

Дирхарт еще раз скользнул взглядом по изящному силуэту в солнечном луче и прикрыл глаза. Утреннее разочарование – тоскливая штука, даже если вечером ты мог его предвидеть.

Покинув спальню Маргарет, Дирхарт медленно шел по густо увитой плющом галерее. Их расставание не было похоже на расставание счастливых любовников, когда прощание превращается в обещание нового свидания. Их расставание было просто расставанием, после которого Дирхарт ощущал себя из милости пущенным на порог бродягой, которому указали на дверь при первых лучах солнца.

– Вы неосторожны! – раздался совсем рядом насмешливый голосок.

Дирхарт обернулся. В полускрытой разросшимся плющом нише на каменной скамье сидела леди Эрмина.

– Гаррет считает, что счастье его матери может составить только очень знатный лорд.

– Гаррет может считать все, что ему вздумается, – улыбнулся Дирхарт. – Меня это интересует мало.

– Однажды он даже вызвал на дуэль дворянина, вздыхавшего по красавице Маргарет. Счел его не слишком знатным…

Эрмина не договорила, грациозным жестом указав рядом с собой.

– И чем все закончилось? – Дирхарт опустился на довольно тесную скамью, его ботфорт коснулся подола платья девушки. Губы Эрмины чуть дрогнули в полуулыбке.

– Ничем. Сэр Уильям узнал и прекратил этот спектакль. Сказал, что только он может решать судьбу своих подданных, и если Гаррет снова выкинет что-нибудь подобное, то будет наказан, как любой слуга, невесть что о себе возомнивший. Так что Гаррету волей-неволей пришлось присмиреть.

Дирхарт напряг все свое воображение, пытаясь представить Гаррета присмиревшим. Получилось плохо.

– Так что будьте осторожны. Если Гаррет и вас вызовет на дуэль, а вы его случайно убьете, барон разгневается уже на вас.

Эрмина рассмеялась звонким колокольчиком, но почти сразу замолчала, глядя на плети свисающего над их головами плюща. Дирхарт заметил, что, несмотря на шутливый тон, девушка отнюдь не весела и смех ее был скорее деланым, чем искренним.

– Госпожа моя, – произнес он как можно более мягко. – Вы ведь не для того меня ждали, чтобы сказать о Гаррете, верно?

То ли его ободряющий тон сделал свое дело, то ли Эрмина просто собрала всю свою решимость, но она твердо кивнула, не отрывая взгляда от колышущихся листьев.

– Верно. Не для того… – Она запнулась, потом резко повернулась к Дирхарту: – Вы служили сэру Джеффри?

– Да, миледи.

– Нет. Вы никогда ему не служили. Отец хотел предостеречь меня от знакомства с вами и рассказал о вас… возможно, больше, чем следовало.